Танго блуждающих (сборник). Жанна Ложникова

богу.

      Меж тем толпа вокруг Боварского поредела. Червяк воспользовался этим, взял Лену за руку и подошел к актеру. То, что произошло дальше, было неожиданностью как для Дмитрия, так и для Лены.

      Увидев Червяка, Боварский вдруг широко улыбнулся и воскликнул, протягивая руку для рукопожатия:

      – А, Дмитрий Алексеевич! Знаком с вашим творчеством!

      – Приятно слышать, – сказал слегка смущенный Дмитрий, он еще не привык к тому, что его узнают.

      – Как вам концерт?

      – Превосходный.

      Тут взгляд Боварского упал на Лену, которая все еще смотрела на него обожающим взглядом.

      – Это Елена Викторовна, мой добрый друг, – поспешил представить ее Дмитрий. – Она давно желает с вами познакомиться.

      – Лена, – едва выговорила она.

      – Владимир, – Боварский поцеловал ее руку так изящно, как это мог сделать только человек XIX века.

      «Актер», – пронеслось у Червяка в голове.

* * *

      Червяк читал какую-то скучную книгу в тот момент, когда Лена, размахивая сумочкой и хохоча, влетела в его комнату.

      – Димка! Димочка!

      Она кружилась, подпрыгивая по комнате, и что-то напевала. Он внимательно ее рассматривал, где-то глубоко в его огромных синих глазах застыли ужас и беспокойство за эту «золотую куколку», так резко переменившуюся за последнее время. Ее обычная веселость и подвижность обострились настолько, что веселость переросла в нервную эйфорию, а подвижность в патологическое беспокойство.

      Она резко остановилась, подошла к столу, за которым Дмитрий все еще сидел, вглядываясь в нее, закрыла скучную книгу и, приблизившись, глядя прямо в его глаза своими влажными черными глазами, спросила:

      – Ты ведь мне друг?

      – Конечно, Леночка, – ответил он, немного опешив.

      – Вот и хорошо. – Она склонилась к его уху и зашептала. – Значит, я могу доверить свою тайну тебе. Ты ведь ее никому не расскажешь?

      – Нет, Леночка, никому и никогда.

      Она отстранилась от него и, глядя в окно, сказала:

      – Я люблю его. Это серьезно.

      Червяк затаил дыхание:

      – А он?

      Она будто не услышала его вопроса:

      – Один его взгляд, одно его слово – и я отдам свою жизнь! Если он умрет – умру и я, ведь без него мне нет смысла жить!

      Взгляд Червяка стал темнее, он будто погрузился в себя.

      – Смысла, – повторил он.

      – Это, наверно, плохо и противно даже, но я иногда мечтаю упасть перед ним на колени, обхватить его ноги и плакать – пусть решает мою судьбу! Это лучше, чем, обнимая вечерами подушку, думать, что завтра он опять пройдет мимо меня и даже не посмотрит в мою сторону!

      Она все смотрела в окно, и в ее черных глазах горел отблеск заката, он лежал и на всем облике девушки, отчего она казалась огненной. Это делало ее ужасно привлекательной, и Червяк, затаив дыхание, любовался пламенем разгоревшейся любви.

* * *

      Вот уже две недели Лена не появлялась. Червяк начал