Сны Бога. Мистическая драма. Мария Мелех

занятия, в которых я всячески старался помочь ей по дому, и даже выучился печь почти такие же вкусные торты, как и она. Но трудности, появившиеся в школе, были дурным предзнаменованием смысла жизни, поджидавшего меня за следующим крутым поворотом. Я, кажется, начинал понимать, к чему меня готовили родители. Больше: зачем меня вообще произвели на свет.

      Должность клерка в отцовском офисе. С перспективой карьерного роста и постепенным постижением основ мастерства. Его кресло к тому моменту, когда он сам уже не сможет достойно выполнять свой служебный долг. Невеста из богатого семейства, проживающего на соседней улице. Собственные дети. Возможно, собака. Престижная марка авто. Престижная, но не слишком вычурная. Гипертонические кризы. Простатит. Язва желудка? Внуки. Единственная доступная радость – семейные торжества. Сын, занявший мое место в конторе…

      «Хватит!» – завопила в моей голове память о будущем.

      В этом мире, помимо семьи, не было ничего по-настоящему ценного для меня.

      Кроме рассветов, пробивающихся прохладными розовыми лучами в окно моей спаленки. Ярких и пасмурных дней, наполненных бесконечным чудом познания природы. Закатов, особенно летних, полыхающих алым шелком на горизонте. Звездопадов, которых мы все так ждали августовскими вечерами, сидя на заднем крыльце, откуда открывался вид на необъятный небосклон. Что еще? Дельфины, увиденные однажды в журнале. Вкрадчивая, грациозная нежность домашней кошки. Радуга, выраставшая после дождя всегда на одном и том же месте, чуть поодаль опушки, над рекой. Много, много чего, не имеющего никакого отношения к человеческому миру, который теперь почему-то встал во главу угла.

      И, конечно, кроме красок, которые можно нанести на холст, чтобы изобразить то драгоценное, присвоенное, украденное, позаимствованное, полученное в дар у самого Бога.

      Я буду заниматься только этим. И заработаю много денег, потому что мои картины будут столь хороши, что каждый уважающий себя аристократ и нувориш Старого Света (по меньшей мере!) будет считать делом чести приобрести хотя бы одну из них.

      Мои родители позволяли мне быть тем, кем мне хотелось быть. И не больше. Как бы я ни напрягал свою память и воображение, не могу нарисовать картинку пламенной веры в мой талант, изливающейся со стороны матери или отца. У меня всегда были лучшие наборы красок, и они с охотой оплачивали мои уроки, но за их добрыми улыбками таилась крадущаяся на цыпочках мысль: он сам разберется, что к чему. Он сам поймет, что на этом денег не заработать. Переиграет, перебродит, перебесится.

      Их мировоззрение ничуть не мешало мне жить, но так и не отпустило. Будто липкие путы, извергнутые мохнатым пауком – оплетающие, вязкие, стесняющие движения: необходимость всегда и всюду доказывать право на свое существование. Долгое время, до тех пор, пока я не встретил Глэдис, в моей жизни не было ни одного человека, который выдал бы