Медный всадник. Полина Саймонс

кашлянула.

      – Как! Тане не понравилось? – удивилась сестра.

      – Нет-нет, все в порядке, – с шутливым сомнением ответила Таня.

      – Ах ты, бессовестная! Я что-то пропустила?

      – Нет, Даша. Но мне кажется, что ты описала, как должно быть, когда любят тебя. – Она помолчала. Никто не возразил. – Любовь – это то, что даешь ему ты. Не то, что он дает тебе. Разве это не так? Видишь разницу? Или я полностью не права?

      – Совершенно, – улыбнулась Даша. – Что ты в этом понимаешь?

      – Танечка, а что такое любовь в твоем понимании? – осведомился Дмитрий.

      Татьяна растерянно озиралась, чувствуя, что попала в ловушку.

      – Таня! Скажи, что такое любовь? – повторил Дмитрий.

      – Да, Таня, скажи, – вторила Даша, – что такое для тебя любовь? – И, не дожидаясь ответа, весело продолжала: – Для Тани любовь – это когда ее оставляют в покое на целое лето и не мешают читать. Это возможность спать допоздна. Это любовь номер один. Любовь номер два – это крем-брюле, нет, ЭТО любовь номер один. Скажи же, Таня, если тебе дадут все лето читать, спать до полудня и есть каждый день мороженое, это и есть истинное блаженство. Любовь – это… о, я знаю, деда! Вот где великое чувство! И этот дворец. Глупые анекдоты и, конечно, Паша, он уж определенно главная ее любовь. Любовь – колесо в голом виде! – со смехом восклицала Даша.

      – Колесо, – повторил Александр, не сводя с Татьяны глаз.

      – А можно посмотреть? – оживился Дмитрий.

      – О Таня! Это и в самом деле стоило бы показать. На озере Ильмень она переворачивалась пять раз, прежде чем нырнуть в воду! – восхищенно поведала Даша. – Погоди! Вспомнила! Они называли тебя королевой колеса озера Ильмень!

      – Да, – спокойно кивнула Татьяна. – Но не голой королевой.

      Александр едва сдержал смех. Даша и Дима катались от хохота. Татьяна, побагровев от унижения, швырнула в сестру куском хлеба.

      – Дашка, тогда мне было семь!

      – И сейчас тоже…

      – Заткнись.

      Даша набросилась на Татьяну, сбила ее, улеглась сверху и, визжа, принялась щекотать.

      – Посмотри на свои веснушки, – шепнула она, чмокнув сестру в нос. – Сколько их высыпало! Должно быть, много гуляла на солнышке. Неужели ходишь пешком с работы?

      – Нет, и слезь с меня. Ты весишь сто пудов, – проворчала Татьяна, тоже щекоча сестру.

      – Таня, ты не ответила, – настаивал Дмитрий.

      – Верно, – поддержал Александр. – Пусть ответит.

      Но Татьяна старалась отдышаться.

      – Любовь… – наконец пробормотала она и подумала о том, что могла бы сказать по этому поводу. Как найти такие слова, которые не были бы полной ложью? Но где кроется правда? Частичная или целая?.. – Любовь, – медленно повторила она, глядя только на Дашу, – это когда он голоден, а ты его кормишь. Любовь в том, чтобы знать, когда он голоден.

      – Но, Таня, ты не умеешь готовить! Он, пожалуй, умрет с голоду!

      – А если он хочет чего-то другого? – зашелся хохотом Дмитрий. – Ты тоже будешь это знать? И как утолишь этот голод?

      – Закрой ко всем чертям рот! – взорвался