Медный всадник. Полина Саймонс

чем ты?

      Она не понимала. А если бы и понимала, не хотела понимать. Предпочла бы не понимать. Боялась еще больше расстроиться. Она была так счастлива, что Александр сам, сам пришел встретить ее! И все же что-то в его голосе: Паша, Толмачево, немцы – все эти разрозненные слова объединялись в одно связное предложение, произнесенное почти незнакомцем с теплыми глазами и холодным голосом. Неужели он не поленился добраться до Кировского, чтобы встревожить ее? Но для чего?

      – Но что я могу сделать?

      – Поговорить с отцом. Пусть срочно забирает Пашу из Толмачева. Зачем он вообще туда его отправил? – воскликнул Александр. – В безопасное место?

      Он вздрогнул, и по лицу прошла непонятная тень. Татьяна пристально наблюдала за ним, ожидая объяснений. Но он молчал. Татьяна откашлялась.

      – В лагерь. Там много лагерей.

      – Знаю, – кивнул Александр. – Многие ленинградцы отослали туда своих мальчишек.

      Его лицо ничего не выражало.

      – Но, Александр, немцы еще в Крыму, – удивилась Татьяна. – Так сказал сам товарищ Молотов. Разве ты не слышал его речи?

      – Да, они в Крыму. Но граница с Европой тянется на две тысячи километров. И гитлеровская армия заняла каждый метр этой границы, к югу от Болгарии, к северу до Польши.

      Он помолчал. Она ничего не ответила.

      – Пока что самое безопасное место для Паши – Ленинград.

      – Откуда такая уверенность? – скептически бросила оживившаяся Татьяна. – Почему же по радио все время твердят, что Красная армия всех сильней? У нас есть танки, самолеты, пушки. Ты не согласен? – Она укоризненно покачала головой.

      – Таня, Таня, Таня, – вздохнул Александр.

      – Что, что, что? – протараторила она, и Александр, несмотря на серьезность положения, едва не рассмеялся. Она тоже улыбнулась.

      – Таня, Ленинград так долго жил в соседстве с враждебной границей, всего в двадцати километрах отсюда, к северу, что мы забыли вооружить юг. А там и кроется опасность.

      – Если это так, почему ты посылаешь Дмитрия поближе к Финляндии, где, по твоим словам, и кроется опасность?

      – Но разведка необходима, – возразил Александр, и Татьяна почувствовала, что он чего-то недоговаривает. – Видишь ли, я считаю, что с севера Ленинград достаточно защищен, а вот на юге и юго-западе нет ни единой дивизии, ни единого полка, даже батальона. Понимаешь, о чем я?

      – Нет, – вызывающе буркнула она.

      – Поговори с отцом насчет Паши, – повторил он.

      Оба замолчали, шагая бок о бок по притихшим улицам. Даже солнечный свет казался приглушенным, даже листья не шевелились, и только Александр и Татьяна медленно двигались вперед, приостанавливаясь на каждом перекрестке, упорно глядя в тротуар. «Хоть бы это никогда не кончалось», – думала Татьяна. О чем думал он?

      – Послушай, – почти прошептал Александр, – насчет вчерашнего… прости, что так вышло. Что я мог сделать? Твоя сестра и я… я не знал, что она твоя сестра. Мы встретились в «Садко»…

      – Знаю. Конечно. Не стоит объяснять, – перебила Татьяна. Он сам