Медный всадник. Полина Саймонс

Молодой человек, который смотрит на нее глазами мужчины.

      Она опять покраснела и уставилась на тротуар, как раз между своими красными босоножками и его черными армейскими сапогами.

      Подошел автобус, и военный направился к нему. Татьяна смотрела ему вслед. Даже его походка, казалось, была из другого мира: слишком уверенный шаг. Слишком широкий. И все же она выглядела… правильной. Единственно правильной. Татьяна чувствовала себя так, словно наткнулась на знакомую, очень нужную книгу, которую считала давно потерянной. Да, именно так. Сейчас двери автобуса откроются, он прыгнет на подножку, помашет ей на прощание. И она никогда больше не увидит его.

      «Не уходи!» – хотелось закричать Татьяне. Он замедлил шаг и в последнюю минуту отступил, отрицательно покачав головой на вопрос водителя. Автобус тронулся.

      Военный вернулся и сел на скамейку.

      У Татьяны мгновенно вылетели из головы поручение отца, война, очереди в магазинах…

      Оба молчали. Как это можно? Ведь они только что встретились. Вернее, вообще не встречались. И не знали друг друга. Как между ними что-то может быть?

      Она нервно перебирала юбку. Неожиданно до нее дошло, что он, должно быть, слышит грохот сердца в ее груди. Еще бы! Этот стук даже ворон спугнул. Панически хлопая крыльями, они взлетели в воздух. Ее работа, что уж тут говорить!

      Скорее бы пришел автобус!

      Да, он военный, но мало ли она видела военных! Да, он хорош собой, но мало ли она видела красавцев! Прошлым летом она пару раз даже встречала красивых солдат. Один… она, правда, забыла его имя, как забывала почти все на свете, даже купил ей мороженое.

      Значит, дело не в форме и не в симпатичной внешности. Дело в том, как он смотрел на Татьяну через улицу, отделенный от нее десятью метрами асфальта, автобусом и электропроводами трамвайной линии.

      Он вынул из кармана пачку папирос:

      – Курите?

      – О нет, нет. Не курю, – окончательно смешалась Татьяна.

      Военный сунул пачку обратно.

      – Не знаю ни одного некурящего, – смешливо заметил он.

      Сама Татьяна из некурящих знала только деда.

      Нельзя и дальше молчать. Какой же жалкой дурочкой она выглядит.

      Татьяна открыла рот, но все слова казались настолько глупыми и бессмысленными, что она поскорее сжала губы и взмолилась неизвестно кому, чтобы быстрее пришел автобус.

      Автобус не пришел.

      Наконец он снова спросил:

      – Вы ждете двадцать второй?

      – Да, – пропищала Татьяна. – То есть нет.

      Она увидела автобус с тремя цифрами. Сто тридцать шестой.

      – Это мой! – воскликнула она и, быстренько подскочив, вынула пять копеек и забралась внутрь.

      Заплатив, она пробралась назад и уселась как раз вовремя, чтобы увидеть, как военный входит и идет следом за ней.

      Он уселся на противоположной стороне, чуть позади.

      Татьяна прильнула к окну, стараясь не думать о нем. Куда это она собралась? Да ведь автобус идет к Марине, на Полюстровский! Чудесно, она сойдет там и навестит