Детям до шестнадцати. Виталий Каплан

извиваются языками пламени. Тоже, значит, заранее заготовила. Всё у них, у Снегирей, продумано!

      …Ему казалось, что полночи не уснёт, будет маяться мыслями про школу, Жабу, ультиматум – но почему-то сразу провалился в сон. Как в болотную трясину. Вот так идёшь себе, идёшь, собираешь ягоды в корзинку, и солнце пробивается сквозь высокие кроны сосен, а потом как-то незаметно сосны сменяются ёлками и берёзами, под ногами начинает хлюпать, а трава всё выше и гуще, но это ещё не болото, а так, предболотье, и ты думаешь, что никакого болота вообще нет, что сейчас вся эта сырость кончится. И действительно, впереди чудесная полянка, в невысокой траве посверкивают ягоды брусники, и тебя захлёстывает жадностью, ты бежишь к этим краснобоким ягодам, но не добегаешь – проваливаешься сперва по колено, затем по пояс, трепыхаешься, орёшь – и вот ты уже по грудь в холодной, вязкой жиже, от которой пронзительно пахнет гнилью, а над головой твоей вьются комары, прицеливаются, куда бы вонзиться, а ты понимаешь, что больше уже не напишешь ни одного диктанта и ни одной контрольной.

      И не слишком удивляешься, когда впереди, на расстоянии вытянутой руки, появляется Жаба. Она сейчас в точности как на скорняковской картинке, зелёная вся, пупырчатая, и ухмылка до ушей, а на голове – маленькая золотая корона.

      – Ты стрелял? – квакает Жаба и протягивает к нему перепончатую лапу. В лапе – горсточка патронов «жакан», которые так эффективны против гражданских зомби из «С.Т.А.Л.К.Е.Р. а».

      – Ну, я, – отвечаешь ты и вытягиваешь руки, чтобы подольше продержаться на поверхности.

      – А зря, – поясняет Жаба. – Они же не злые, эти зомбики, а просто глупые, и от них легко убежать. У меня же получается!

      – Больше не получится, – у Даши Снегирёвой смех как цветные стёклышки в Мишкином калейдоскопе, такой же затейливо-радужный. А сама Даша стоит напротив Жабы и одета совсем по-летнему – коротенькие белые шорты, фиолетовый топик. Её коса расплетена, густые чёрные волосы раскинулись по спине, руки и ноги покрыты настоящим морским загаром, а вот лицо почему-то бледное. В руках у неё дробовик SPAS-12, и дуло нацелено Жабе в живот.

      – Жить хочешь? – спрашивает Даша, и не совсем понятно, у него или у Жабы. – Тогда попроси прощения во вконтакте. Тебе же говорили, что если коллектив на тебя плюнет, ты утонешь. Ну вот ты и тонешь, Лаптев.

      Что ей отвечать, совершенно непонятно. Но вместо тебя отвечает Жаба, только не словами. Она разевает пасть, оттуда вымётывается стремительный чёрный язык, обвивается вокруг ствола дробовика, выдёргивает его из Дашиных рук, отшвыривает в сторону. SPAS-12, булькая, уходит в глубину.

      – Вот теперь поговорим, – квакает Жаба. – Ты ж сама сказала, что он будет как я. Значит, у него отрастут жабры и он сможет жить под водой. А вот ты – просто человек, и тебе тут не место.

      При этих её словах сила, державшая Дашу на поверхности, исчезает, и та медленно начинает погружаться в трясину. По щиколотку, по колено… Голубые Дашины глаза наполняются слезами, лицо дёргается, она начинает всхлипывать, потом ревёт в голос, плечи трясутся, и складка на фиолетовом топике трясётся в такт плечам.

      Тебе