Карма. Кэти Остлер

так ему нравится это помазание. И смеется, когда вода щекотно затекает под воротник.

      А потом она большим деревянным гребнем расчесывает ему волосы. Втирает в них масло, пока пряди не станут плотными и не залоснятся. Снова и снова мата проводит гребнем по его волосам. Без которых он был бы самим собой.

      Аврора

      Я расталкиваю отца.

      Он вздрагивает и открывает глаза.

      Что такое, Джива?

      (Это мое настоящее имя.)

      Смотри.

      Я показываю в иллюминатор.

      Перегнувшись через меня, он прижимается лицом к овальному пластику.

      Все небо заливают пылающие волны.

      Красиво, – говорит он шепотом. – Как будто радуга рассыпается на части.

      (Как будто сари разматывается.)

      Какая мирная картина. – Его слова ложатся на пластик иллюминатора. – Ей бы понравилось.

      Он крепче сжимает обернутую бумагой шкатулку, которая стоит у него на левом колене. Это всё, что осталось от нее.

      Мы везем мату домой

      В шкатулке, которую держит бапу. В урне из меди.

      Он держал ее на коленях всю дорогу из Эльсинора до Виннипега. Полтора часа на автобусе. А потом в такси. Расставания с ней он бы не вынес.

      Это моя жена, – объясняет он на контроле в аэропорту. – Пожалуйста, осторожнее с ней. Ее зовут Лила.

      Блондин поддергивает синие форменные брюки.

      Да хоть Мэри-Энн, мне-то какое дело?

      Ее все равно просветили рентгеном. Кто-то из сотрудников встряхнул урну.

      Такие сейчас времена, а вы – «осторожнее»…

      Взгляд у отца гневный, но он молчит. Ему физически больно, как будто это не урна, а его собственное сердце.

      Это моя жена, – пытается он умилостивить стюардессу.

      Я понимаю, – отвечает она. – Но ради общей безопасности…

      На время взлета он засовывает урну под сиденье.

      Прости, – говорит он шепотом моей маме. – Тебе не место у меня в ногах.

      Милая Майя, позаботься об отце.

      Вы будете очень нужны друг другу.

      Вина

      Бапу раздавлен горем и угрызениями совести.

      Меня он тоже винит.

      Где ты была? Почему оставила мать одну?

      Какие такие твои дела могут быть важнее нее?

      Я не нанималась ее сторожить! – прокричала я и убежала далеко в поля.

      Отец говорит, что мата совсем пала духом, пока дожидалась меня.

      (Что она в это время играла?

      Моего любимого Баха?

      Или Шуберта?

      Нет, скорее всего Бетховена.)

      А где была я?

      Почему не прибежала из школы прямо домой, как делала это каждый день?

      Потому что мне надо было кое-что сделать.

      Я хотела проверить свои подозрения.

      Пианино

      Отец купил пианино, когда дела пошли совсем плохо.

      В наших прериях эти инструменты стоят недорого. Они