Офицерская баллада. Тимур Максютов

молча пропустил Марата в квартиру. Прилип к косяку, не в силах оторваться. Тагиров распахнул дверь в ванную и остолбенел.

      Грязнущий пол был заставлен огромными жестяными банками из-под томатной пасты, опустошенными и еще нетронутыми. Ванна наполовину заполнена какой-то пузырящейся гадостью, стиральная машина надрывно гудела центрифугой. А воздух насыщен алкогольными испарениями так, что его можно было разливать по стаканам.

      Марат, матерясь, выскочил в коридор, прошел на кухню. Там на газовой плите гудел огромный самогонный аппарат, из медного змеевика капала в кастрюлю мутная жидкость. На столе и под столом стояли десятки разнокалиберных бутылок – уже наполненных и прикрытых крышками из синей бумаги, перевязанной черной ниткой, и пустых, ждущих своей очереди.

      Процесс производства был в самом разгаре.

      Тагиров выключил газ, вернулся. Схватил Вязьмина за плечи, начал трясти. Прапорщик глупо хихикал, голова моталась из стороны в сторону. Видимо, знатно надегустировался, контролируя качество продукта.

      – Это что за хрень тут у тебя, Петя? – орал лейтенант. – Почему у меня с потолка льется какое-то дерьмо?

      – Ну че ты, че ты? Нечаянно я. Ведро браги на пол пролил, когда в цетри… центри… Ик. В машинку заливал!

      – Зачем в стиральную машину брагу заливать?! Отстирываешь, что ли? Совсем чокнулся – белочка к тебе пришла?

      – Не скажи-и-и, – Вязьмин заговорщицки подмигнул. – Хитрость такая – бражку в центер… фуге. Гонять. Ик. Быстро доходит. За три часа! – Прапорщик оттолкнул Марата, самостоятельно обрел вертикальное положение и строго сказал: – Народ, он что? Он ждать не может. Если выпить хочет – так прямо сейчас. А у меня – готово! Ик. Я про народ забочусь, ночей не сплю. Как раб. Ик. На галереях!

      – На галерах, – автоматически поправил Тагиров. – Иди пол в ванной вытирай, чтобы у меня не капало! Или я тебя прямо в твоем полуфабрикате утоплю.

      Марат захлопнул дверь, сбежал по лестнице. Самогоноварение – дело подсудное. Но такие, как Петя, людей на самом деле выручают: в военных гарнизонах – строжайший сухой закон, торговля спиртным запрещена. Начальники и прокуроры глядят на эти шалости сквозь пальцы, ибо сами «чамбуром» спасаются. А вообще – противно это все. У прапорщика солдат погиб, а ему хоть бы хны – самогонку варит!

* * *

      В монгольской двухэтажке хозяин квартиры утихомиривал гостя:

      – Чего ты паникуешь? Пока все тихо. Я бы знал, если разнюхал кто.

      Русский уже совсем опьянел, но водка его не успокоила. Наоборот, он был на грани истерики:

      – Вот именно, что «пока»! А если бы я не успел с этим сержантом? Кто же знал, что он, сволочь, прознает? Шантажировать начал, скотина!

      Монгол положил руку на погон, успокаивая:

      – Все хорошо ведь кончилось, да? Больше проколов не будет. Пока не будем торопиться. Потом, когда успокоится все, продолжим…

      Русский сбросил руку с плеча, закричал, чуть не плача:

      – Ни хрена не буду я продолжать! А если ревизия вдруг внезапная? Если вся недостача всплывет – я чего делать