Красный сфинкс. Книга первая. Геннадий Прашкевич

к этому оригинальную обстановку его кабинета, уставленного необыкновенными столами с этажерками и с таинственными ящичками и углублениями; книги на стенах, на столах, на диванах, на полу, на окнах – и притом в старинных пергаментных переплетах с писаными ярлычками на задках; портрет Бетховена с длинными седыми волосами и в красном галстухе; различные черепа, какие-то необыкновенной формы склянки и химические реторты. Меня поразил даже самый костюм Одоевского: черный шелковый вострый колпак на голове и такой же длинный до пят сюртук делали его похожим на какого-нибудь средневекового астролога или алхимика… Один раз я заехал к нему часу в восьмом вечера. В ту минуту, когда я вошел в его кабинет, он стоял у стола в вицмундире, в белом галстухе и в орденах, и держал в руке кусочек сахара, на который княгиня капала чем-то. Сахар почернел.

      – Что это вы делаете, княгиня? – спросил я, улыбаясь. – Вы отравляете князя?

      – Я всегда принимаю несколько капель опиума, – отвечал за нее князь, – от этого я становлюсь бодрее…»

      После неоднократных ходатайств Кабинет министров принял решение перевести румянцевские коллекции в Москву для учреждения там Публичной библиотеки и музея. К 1 августа 1861 года все материалы Музея были перевезены в Москву, а 16 мая 1862 года покинул столицу и Одоевский. В Москве он, будучи сенатором, одним из первых начал создавать благотворительные детские приюты и школы. К этому делу Одоевский относился как к чему-то в высшей степени естественному, не требующему поощрения. Когда великий князь Константин Николаевич представил его к награде, Одоевский ответил: «Я не могу избавить себя от мысли, что при особой мне награде – в моем лице будет соблазнительный пример человека, который принялся за дело под видом бескорыстия и сродного всякому христианину милосердия, а потом, тем или иным путем, а все-таки достиг награды. Быть таким примером противно тем правилам, коих я держался в течение всей моей жизни; дозвольте мне, Ваше императорское высочество, вступив на шестой десяток, не изменить им». А в статье «Недовольно» так ответил не понимающим его оппонентам: «Не один я в мире, и не безответен я перед своими собратиями – кто бы они ни были: друг, товарищ, любимая женщина, соплеменник, человек с другого полушария. Мысль, которую я посеял сегодня, взойдет завтра, через год, через тысячу лет».

      Был награжден орденами: Анны 1-й и 2-й степени, украшенными императорскою короною, Станислава 1-й и 2-й степени, Белого Сокола командорской степени от Саксон-Веймарского герцога. Имел чин титулярного советника.

      Прекрасный музыкант, сам писавший музыку, Одоевский оставил в своем наследстве целый ряд сочиненных им вальсов, хоралов, прелюдий, колыбельных. Он написал музыку на слова Пушкина «Дарует небо человеку», к стихотворению Н. А. Некрасова «Прости», к басне Крылова «Квартет». Участвовал в создании Русского музыкального общества и Московской консерватории. Издал «Музыкальную грамоту для немузыкантов»