Пентакль. Марина и Сергей Дяченко

не спасет!

      А ведь чуть не спасло! Чуть…

      – Да пес с ним, с паном нашим, стар уже, песком сыплет. С сынами бы его, волками голодными, поквитаться. Пусть скажет, куда скарбы, у народа отобранные, девал, – и катит подальше, не оглядываясь!

      Хмурится товарищ Химерный, не того от народа ожидавший. Но – не спорит. Пусть! Еще успеет новая власть правильную линию трудящимся привить.

      – Говори, где золото! Где скарб твой панский, говори!

      Не молчите, ох не молчите, ваше превосходительство!..

      Сказал пан – от всей души сказал. Голову высоко поднял, нахмурил седые брови…

      Кто услыхал, кто нет – шумно было у крыльца панского. Но только закричали все в один голос:

      – В старой церкви искать надо! Под Градовым! Ломы бери, лопаты хватай!..

      Давило железо…

      Привычная тихая вечность, привычная тихая ветхость, недвижный, тяжелый сон. Но всему настает срок, даже у Вечности есть предел.

      Он понял. И когда затрещали старые доски, когда ударил в тяжелые веки невиданно яркий свет керосиновой лампы…

      – Ишь, накрутили, богомазы! Такую пакость развели!

      – Не трать язык по-пустому, товарищ. Доски выворачивай!

      В старой церкви повернуться негде. Набился народ, оживил дыханием трухлявые стены, осветил огнем керосинным. Кто доски ломает, кто просто по сторонам смотрит, мертвым иконам зрачки проглядывает.

      – А чего же церковь пустой стояла?

      – Так прокляли ее, товарищ Химерный. Отчего да почему – забыли уже. Давно случилось, когда еще паны наши сотниками числились. Был покой вечный – нет его. Сорван пол, потревожена земля, а вот и черная крышка глядит наружу.

      – Или домовина, товарищи?

      – Открывай, там скарб панский и есть!

      Смотрит товарищ Химерный на черные доски, железом обитые. Глядит, о низкой народной сознательности думает. Не вмешивается. Еще успеется, а пока трещать панским гробам!

      Разлетелось в щепу старое дерево…

      – Эге ж… Никак дивчина была?

      – Упокой Господь душу…

      Прав товарищ Химерный, ох прав! Вот она, несознательность, веками копившаяся! Только что ярились, золота панского взыскуя, а теперь кресты творят, обломки крышки тяжелой на место пристраивают. Прости, дивчина, не тронем мы тебя, и мониста твои не возьмем, и дукаты тяжелые. Спи дальше!

      Только не все это, ох не все! Вторая домовина побольше да потяжелее. Глубоко зарыта, далеко спрятана. Не иначе в ней скарб панский, где ему еще быть?

      – Открывай!!!

      …И когда затрещали ветхие доски, когда ударил в тяжелые веки невиданно яркий свет керосиновой лампы…

      – Товарищи! Так то ж человек! Живой человек! Паны проклятые живого человека в домовину запрятали! Товарищ Химерный, товарищ Химерный!..

      – Вижу, товарищи, все вижу. Состав преступления налицо, никакой адвокат панский не поможет. А ну, за фельшаром, живо, может, откачаем еще… А вы – за паном, которого народ в простоте своей несознательной отпустить хотел!..

      Он