Пентакль. Марина и Сергей Дяченко

грех предков моих! Каюсь – и ответить обещаю на Суде Страшном.

      – Так и отправляйся туда, ирод!

      Но не стреляют – нет еще команды, не зачитан приговор. Смотрит товарищ Бурсак, думать пытается. А тут его кто-то за руку и взял.

      – Держи, товарищ, подарок от меня – и от всего отряда нашего. Пусть «наган» твой народ трудовой защищает!

      Девичий голос, веселая усмешка. Сколько дивчине? И восемнадцати нет, поди.

      – Оксана Бондаренко! – смеется. – Бери револьвер, товарищ, не давай людей в обиду!

      Тяжело руке от оружия, ведь не держала никогда, не прикасалась даже. И губам улыбаться с отвычки – тоже.

      – Спасибо…

      – Руководствуясь революционной законностью, товарищи! Бывший генерал, а ныне изверг и преступник, приговаривается…

      – Гоп, кумэ, нэ журысь!..

      Ударила отдача в руку, запахло кругом кислым порохом. Опустил товарищ Бурсак револьвер.

      Гоп, кумэ, нэ журысь, туды-сюды повэрнысь! Встречай, История, год 1918-й.

      Со вторым рождением тебя, товарищ Бурсак!

3

      Чи то хмара, чи туман

      Отакый велыкий?

      Идэ з Дону воювать

      Генерал Деникин!

      Весело поется в седле! Когда ездить привычен, конечно. Тогда и петь легко, и разговор душевный не в тягость.

      Обучился этой премудрости товарищ Бурсак. Многому иному тоже – время больно подходящим оказалось. И по руке ему уже даренный красным бойцом Оксаной Бондаренко револьвер. Вот она, красивая, на своем сером в яблоках, рядом почти. Улыбается, на товарища Бурсака смотрит. Но занят товарищ Бурсак – беседует с самим товарищем Химерным, что ведет отряд размашистой рысью по боевой революционной дороге.

      Докучыло генералу

      Марно йиснуваты,

      Зибрав донских козакив

      З намы воюваты!

      – Пусть не будет у тебя сомнений, товарищ Бурсак. Не печалься, что отняли паны память твою, имя твое отняли. Революция новую память тебе дарит, и фамилию с именем, и судьбу. Не годишься ты мне в сыновья, потому как возрасту оба мы молодого, хоть и седой ты от панского глумления. Поэтому будешь ты мне, товарищ Бурсак, братом!

      Не поспоришь с командиром Химерным, умеет он говорить убедительно. Не спорит товарищ Бурсак, об ином думает.

      Он думает, а отряд поет. И Оксана Бондаренко поет, на друга нового смотрит.

      Гей, збырайтэсь й повэртайтэсь

      У горах на кручи,

      Наступайте й заспивайте

      Веселойи идучи!

      – Навсегда останусь твоим братом, товарищ Химерный. Только плохо мне бывает. Страшное вижу – во сне и наяву тоже. Церковь перед глазами, мертвая дивчина в домовине черной, мертвые личины вокруг. Подступают, руки костлявые тянут. И будто веки мои из железа. Тяжело тогда дышать мне. Давит…

      – Нелюдское дело сотворили с тобой проклятые паны, брат мой, товарищ Бурсак. Потому и яростен ты в бою, потому и назначен моим боевым заместителем. Пусть рука твоя и дальше твердой будет. Но смотри! Узка дорога наша революционная. Направо свернешь – слабость покажешь, врагов