Ты, я и другие. Финнуала Кирни

твоя мадам тебя сюда привезла?

      Я слабо киваю.

      – Ну, и где она? Почему ты вызвал меня?

      – Ей пришлось уехать к сыну.

      – А у нее есть сын?

      Я снова киваю.

      – Большой?

      – Четырнадцать. С отлично поставленным ударом справа.

      Мег морщится. Осматривает меня снизу вверх, хмурит брови, сразу становясь невероятно похожей на мать.

      – Только не говори, что это он тебя приложил.

      Я молчу. Меня тошнит; пронизывающий все вокруг запах антисептика не отвлекает, и в горле стоит мерзкий привкус.

      – Ты уже довел маму до психотерапевта. Теперь еще этот несчастный ребенок будет на учете до конца жизни. Ты омерзителен, – говорит она, глядя вдаль.

      Я опять согласно киваю, и это движение вызывает приступ тошноты.

      – Мистер Холл?

      Мы с Мег поворачиваемся к докторше, которая разговаривала со мной раньше. Я поднимаю руку.

      – А, вот вы где. Ну, все вполне прилично. Ничего не сломано, трещин нет. Только небольшое сотрясение. Возможна тошнота, даже рвота; если за сутки не пройдет, сразу к нам. – Она смотрит на Мег с улыбкой. – А вы, мисс?

      – Дочь. – Мег кривится.

      – Не следует оставлять его без присмотра, понимаете?

      Мег кивает, тянет меня со скамьи и подталкивает к выходу.

      – А где одежда?

      Докторша, заметив, что я почти раздет, осматривает коридор. На мне нет ни носков, ни обуви, ни рубашки; только забрызганное кровью белое банное полотенце, вероятно, оно принадлежит Эмме.

      – Он не заслужил одежду, – цедит сквозь зубы Мег, и меня протаскивают сквозь крутящиеся двери к парковке в холодный ночной воздух.

      Я просыпаюсь от птичьих трелей. Мег стоит надо мной со стаканом воды.

      – Пей, – велит она.

      Делаю, что сказано. Английская водопроводная вода льется на мой шершавый язык. Становится легче. Я у дочери в комнате, в квартирке в Клэпхеме, которую она делит с двумя другими девушками.

      Сажусь на узкой кровати.

      – Почему я здесь? И где спала ты?

      Она кивает на брошенные на пол одеяла.

      – Ты заснул в машине. Сюда было ближе, чем до квартиры Бена. Ты что, совсем ничего не помнишь?

      – Нет. Прости, Мег.

      Пытаюсь встать; голову пронзает острая боль – словно череп пробили кинжалом. Я борюсь с позывами к рвоте.

      – Не шевелись. А то вся вода хлынет наружу.

      – Надо позвонить на работу. – Я ищу взглядом пиджак и телефон.

      Мег пожимает плечами:

      – Полагаю, все твои вещи по-прежнему у нее. Я уже связалась с Мэттом и сказала, что ты сегодня не придешь.

      – Связалась? – Я прикрываю глаза и откидываюсь на тонкую подушку. В висках стучит. – Каким образом?

      – Позвонила маме и спросила его номер.

      Я громко сокрушаюсь:

      – Мег, надеюсь, ты…

      Она отмахивается:

      – Прекрати, папа. Я ничего ей не рассказала. Доволен? – Она встряхивает длинными волосами, совсем как в рекламе шампуня. Только злость в ее глазах