Мертвое озеро. Николай Некрасов

раз раздались смех, говор и танцы. Федор Андреич приказал даже подать какое-нибудь угощение для танцующих, а для себя, старичка и учителя – вина, и, расхаживая по зале, угощал всех. Если Настасья Андреевна уставала играть, он сочинял в антрактах разные игры.

      Пробило двенадцать часов: начались поздравления и целования. Федор Андреич со всеми перецеловался, даже с учителем и его женой.

      Ужин был шумный и поздно встали из-за стола. Прощаясь с Аней, Федор Андреич спросил:

      – Вам было весело сегодня?

      – Да-с; благодарю вас! – отвечала Аня и с жаром поцеловала его в щеку, а он, взяв ее голову в обе руки, осыпал поцелуями. Петруша стоял возле, ожидая очереди проститься с Федором Андреичем, который и его удостоил поцелуем.

      Первый день, с тех пор как Аня поселилась в доме Федора Андреича, она ложилась спать такой счастливой и веселой, что долго не могла заснуть от волненья.

      На другое утро мрачность вступила в свои права, и Федор Андреич по-прежнему хмурил брови.

      Глава X

      Долг. – Прогулка

      Праздники прошли быстро. Петруша должен был ехать в город. При прощанье он объявил о своем долге Настасье Андреевне, у которой ужас и гнев были первым порывом; но мольбы и отчаяние Петруши смягчили ее, и она обещала ходатайствовать за него у своего брата, потому что у ней самой в руках не было ни гроша.

      Прощанье Петруши с Аней было трогательно: они плакали оба, клялись думать каждую минуту друг о друге и расстались до следующего праздника.

      Уныние настало в доме после отъезда Петруши. Аня часто плакала.

      Настасья Андреевна, как ни сбиралась объявить тайну Петруши своему брату, не находила удобной минуты; но, получив письмо от Петруши, где он просил ее поспешить высылкою денег, она решилась сказать всё брату, несмотря на его недовольное лицо в тот вечер.

      Он играл с Аней в шашки, старичок следил за игрой, а Настасья Андреевна вязала чулок.

      – Братец… – начала она нетвердым голосом. – Петруша, уезжая, просил меня…

      – О чем? – не отрывая глаз от игры, спросил ее брат.

      Настасья Андреевна с минуту помолчала и наконец сказала:

      – Просить у вас прощенья.

      – В чем? – и, взяв шашку, он прибавил, обращаясь к Ане:– Прозевали!

      – Он очень, очень раскаивается и дал мне слово никогда этого не делать.

      – Опять!.. Ну, вы просто рассеянно играете! – хмурясь, сказал Федор Андреич Ане и продолжал: – В чем же он раскаивался?

      – Он не виноват: приятели…

      – Верно, уж долги появились? – перебил сестру Федор Андреич.

      – Не сердитесь, братец; я его жестоко бранила.

      – Хорошо, хорошо! – недоверчиво произнес Федор Андреич и спросил:– А сколько?

      Настасья Андреевна нетвердым голосом произнесла:

      – Триста!

      Аня и старичок с ужасом переглянулись.

      – Гм… каково?.. У меня нет денег платить за него долги, и так он дорого стоит, – покойно и решительно отвечал Федор Андреич и, обратись к Ане, прибавил: –