Мертвое озеро. Николай Некрасов

переговорить с ним, узнав его желание. После расспросов, сколько он получает жалованья и какой его характер, пожилая женщина сказала, что у ней есть племянница двадцати семи лет с десятью тысячами приданого, которую она желает устроить, собираясь сама предпринять дальнее путешествие. Вскоре учитель стоял под венцом с девушкой, очень неуклюжей, с некрасивым, но смиренным лицом.

      Таким образом, мы познакомились теперь со всеми лицами, которых увидели в начале повести, и даже узнали несколько о Федоре Андреиче, которого не было на нашей сцене при поднятии занавеса.

      Глава V

      Хитрая выдумка

      Аня и Петруша остались в саду. Он сидел верхом на деревянных перилах террасы в задумчивом положении. Аня, стоя неподалеку, бросала кверху носовой платок, играя им, как мячиком.

      – Ну, лови, Петруша! – сказала Аня, кинув платок к Петруше.

      Он ничего не слыхал и оставался в задумчивой позе.

      Подымая упавший платок, Аня насмешливо спросила его:

      – Скажи, пожалуйста, Петруша, о чем ты так задумался? Верно, боишься, что Настасья Андреевна пожалуется ему?

      – Вовсе и не думал! – обидчиво отвечал Петруша. – Если бы даже и пожаловалась… ну, что мне могут сделать??

      – Как же? – с удивлением спросила Аня.

      – Разумеется! ну, что сделают?.. побранят!.. велит сидеть у Селивестра Федорыча!..

      И, помолчав, он с грустью продолжал:

      – Нет, Аня! я думал, отчего она меня не хочет послать нынче в город, чтоб держать экзамен. Ведь опять целый год надо будет сидеть в классной с Селивестром Федорычем да проходить зады. В то время как все мои товарищи учатся, я… я один только бью баклуши в этой куцей курточке!

      И Петруша с сердцем рванул курточку, так что она затрещала; глаза его наполнились слезами, и он засвистел, вероятно желая скрыть их.

      – Ну, кто у тебя и бывает? один Федя! – заметила Аня.

      – Он-то меня и злит! – с горячностью подхватил Петруша и с возрастающим жаром продолжал: – Поступил в класс – и нос поднял, говорить со мной не хочет, что ни скажу ему – подсмеивается, ты, говорит, на руках у нянюшек. А сам мне по плечо, да и годами моложе.

      И, переменив голос, он с восторгом воскликнул:

      – Ах, Аня! что он мне рассказывал! как они весело живут! играют, курят!

      – Ну, а как узнают? – спросила Аня.

      – Кто же может узнать! Селивестра Федорыча нет там, чтоб всё переносить. А товарищи не выдадут и сухим из воды вытащат. Да погодите, я уж поставлю на своем: я буду, буду в пансионе нынешний год!!

      Последние слова Петруша говорил, обратись к дому, как будто кто-то его слушал в окне.

      Аня засмеялась.

      – Чему ты смеешься? – с сердцем спросил Петруша.

      – Над тобой!.. ха-ха-ха!.. у! как разгорячился. И играть будет, и курить будет… ха-ха-ха!

      – Буду, всё буду делать, что захочу, как переселюсь в город! – топнув ногой и разгорячась, воскликнул Петруша.

      – Да в том-то и вся сила, когда-то еще переселишься? –