Главная тайна горлана-главаря. Сошедший сам. Эдуард Филатьев

волос / уже / отрастили до ушей

      и голос имеют гнусавый.

      И, образ подняв, / выходят когда

      на толстожурнальный амвон,

      я, / каюсь, / во храме / рвусь на скандал,

      и крикнуть хочется: / – Вон!»

      И Маяковский начинает сравнивать поэтическую молодёжь и себя:

      «Я зубы в этом деле сжевал,

      я знаю, кому они копия.

      В их песнях / поповская служба жива,

      они – / зарифмованный опиум…

      А я / раскрываю / моё ремесло

      как радость, / мастером кованную».

      Не будем судить, насколько убедительны эти доводы. Но Маяковский сразу же вслед за ними объявлял приговор суда, вынесенный якобы от имени председателя ЦИК («от самого Калинина») и главы правительства («от самого товарища Рыкова»):

      «Судьёй, / расцветшим розой в саду,

      объявлено / тоном парадным:

      – Маяковского / по суду

      считать / безусловно оправданным!»

      О том, как встретили эту стихотворную «Речь» харьковчане, свидетельств отыскать не удалось. Но следующее стихотворение, названное «За что боролись?», даёт основания предположить, что Владимиру Владимировичу пришлось поругаться – ведь там написано:

      «И говорю я, / как поэт,

      и ругаюсь, / как Маяковский».

      23 февраля 1927 года министр иностранных дел Великобритании Джозеф Остин Чемберлен направил ноту советскому правительству, в которой говорилось о продолжавшемся вмешательстве большевиков во внутренние дела Англии. Министр предупреждал, что если подобная политика будет продолжена, это повлечёт за собой «аннулирование торгового соглашения, условия которого так явно нарушались, и даже разрыв обычных дипломатических отношений».

      Резидент ОГПУ в Персии Георгий Сергеевич Агабеков потом написал:

      «Политбюро ЦК испугалось ноты Чемберлена. Была дана директива прекратить активную работу до изменения ситуации. Вместе с тем большевики не преминули использовать эту ноту внутри СССР – началась подписка на эскадрилью “Наш ответ Чемберлену”».

      А Маяковский тут же написал стихотворение «Посмотрим сами, покажем им», в котором были такие строки:

      «Не думай, / чтоб займами / нас одарили.

      Храни / республику / на свои гроши.

      В ответ Чемберленам / взлетай, эскадрилья,

      винтами / вражье небо кроши!»

      Жизнь поэта

      Тем временем в продажу поступил второй номер журнала «Новый Леф», в котором, кроме стихотворения «Нашему юношеству», были напечатаны и другие произведения Маяковского: четвёртая часть его киносценария «Как поживаете?» и статья «Караул!». О чём они? Заглянем в одиннадцатый том собрания сочинений поэта, где помещён этот сценарий.

      Он состоит из пролога и пяти частей (автор назвал их «кинодеталями»). Пролог начинается так:

      «Улица. Идёт обыкновенный человек – Маяковский».

      Навстречу ему шагает другой «обыкновенный человек» –