Мошки в янтаре. Скуй мне панцирь ледяной. Черный пепел, красный снег. Ключ. Рони Ротэр

ветошку, и обмотала ногу южанки чистой тряпицей.

      – Вот, ладнёхонько. Покажь спину-то, не боись. Издалека, сталбыть. С корабля какого, што ль?

      – С корабля, – кивнула южанка.

      – Оно видать, шо не нашенская. Даже и не из господ. Чудна больно. А по-нашенски ладно баешь. Ну, вот и всё, – смоченная в адском вареве тряпица в последний раз коснулась спины, и Зараэль вздохнула с облегчением. Умывшись и сполоснув руки теплой водой, она почувствовала себя лучше. Хозяйка оглядела её и, нахмурившись, укоризненно покачала головой. – Щас я тебе што-нить прикрыться дам. Сраму-то, сраму.

      Зараэль, гордившаяся своей фигурой, обиженно скривила губы. Прикрыться хозяйка принесла рубаху со шнуровкой у плеч и длинную коричневую юбку.

      – Надевай, – кивнула хозяйка. – Вскорости Врацек вернется, а тутоти ты голяком. На ноги на вот.

      И на скамью перед Зараэль легли онучи и основательно потертые, сшитые из толстой кожи чувяки с тесемками.

      – Надевай, надевай, – махнула рукой хозяйка, перехватив недоуменный взгляд южанки. – Оно, можа, и неказисто, да прикрыта будешь.

      Зараэль натянула рубаху, юбку, и, представив себя со стороны, чуть усмехнулась. А вот с обувью вышла заминка. Южанка вертела в руках длинную полосу плотной ткани, недоумевая, что с ней делать.

      – Пошто размотала-то? Енто тебе не господарски туфели. Смотай. Охо-хо, глядь сюды.

      Хозяйка села рядом и задрала подол. Её ноги до середины голени были аккуратно обернуты онучами, и перевиты тесемками кожаной обуви.

      – Поняла?

      – Да.

      Изящные браслеты с раненой ноги пришлось переодеть на другую, иначе они натирали рану. Изрядно повозившись с портянками, Зараэль удалось-таки обуться. С неудовольствием глядя на ноги, потолстевшие в онучах, она мысленно пообещала себе при первой же возможности разжиться сапогами.

      – Тебя как кличуть-то? – спросила хозяйка, надрезая большой каравай, и дружелюбно посматривая на Зараэль. Микось, помогая матери, раскладывал на столе деревянные ложки.

      – Зараэль, – помедлив, ответила южанка.

      – Чудно всё ж! – хмыкнула хозяйка. – Ай да имячко. А меня вот Малья.

      – Малья, – повторила Зараэль, глядя, как хозяйка ставит на стол горшок с варевом.

      – Ага. А Врацек зовёть Мальком. Он у меня рыбарь, вот и шуткует по-своему, – рассмеялась она. – А ты-то как, замужняя, аль нет?

      – Нет, – качнула головой Зараэль.

      – А постлюх-то ести?

      – Кто? – не поняла южанка.

      – Любый, говорю, есть хто?

      – Был.

      – Неуж бросил? – сочувственно покачала головой Малья.

      – Убили его, – тихо ответила Зараэль, отворачиваясь.

      – Уби-или? – рыбачка опустилась на скамью рядом с южанкой. – Охеньки, горюшко. Енто как же, хто ж такое содеял-то?

      Зараэль дернула плечами, не желая вдаваться в подробности.

      – Кто сделал – поплатится, – зло бросила она.

      Малья