Мошки в янтаре. Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение. Рони Ротэр

подошла и с интересом стала рассматривать фигурки. На верхней полке их было семь, а на нижней – только две. Вера взяла одного из истуканчиков, приглядываясь. В этот момент дверь открылась, и Вера от неожиданности выронила фигурку из рук. Айна заглянула в комнату, и, увидев Веру, заулыбалась.

      – Проснулась? Как чувствуешь себя?

      Вера несколько опешила, вновь поймав себя на том, что понимает речь, кивнула и нагнулась за статуэткой. Она вертела её в руках и лихорадочно ища подходящее слово чужого языка. Оно нашлось само.

      – Х… хорошо, – запинаясь, выговорила Вера, и, не глядя, сунула фигурку на полку.

      – Ай, славно! – обрадовалась Айна, и обняла Веру. – Хвала богам! Ну, вспомнила меня?

      Вера подумала и отрицательно качнула головой. На лицо Айны легла тень, но она тут же согнала её.

      – Это ничего, ничего. Всё образуется, дочка. Баэлир зря говорить не будет, его молитвы боги слышат, они помогут.

      Бросив взгляд на полочку, Айна вдруг нахмурилась.

      – Ах, скверно. Трир – верхний бог, Вайра, верхний.

      Женщина взяла фигурку, небрежно брошенную Верой на полку, и переставила её на верхний ярус. Придирчиво осмотрела, поправила фигурки, обратилась к Вере.

      – День спала. За полдень уж, проголодалась, наверное?

      Вера кивнула в ответ на её слова, ощутив, как посасывает под ложечкой.

      – Ну, так пойдем. Одевайся. Мужчины все в поле, Ирве тоже, ну да ничего. Дел и у женщин много, почитай весь дом на нас. Может, и вспомнишь что.

      Пока Айна говорила, Вера оделась, и они вместе пошли на кухню. Там их встретила похожая на Айну женщина. Сидя на скамье, она ощипывала гуся. Еще одна, уже голая, птичья тушка лежала на столе. Поодаль на полу, пристально следя оранжевыми глазами за работой женщины, лежал черный кот.

      – Айса тебя покормит, – усадила Веру за стол Айна. – Потом приходи в горницу, работу дам.

      Вера молча кивнула, и хозяйка, погладив её по плечу, ушла. Айса отложила гуся, вытерла руки о передник, быстро выставила на стол перед Верой обед – миску с кашей, кружку простокваши, четверть хлебного каравая, и снова вернулась к своему занятию. Вера ела, глядя, как ловкие пальцы Айсы расправляются с перьями. Самые хорошие, крепкие перья из хвоста и крыльев откладывались в сторонку. «Для письма?» – подумала Вера. Остальное ссыпалось в большую корзину. Закончив ощипывать птицу, Айса бросила её на стол, отодвинула корзину в угол и взяла руки нож. Кот перебрался поближе к ногам Айсы, поднял голову, принюхиваясь. Смотреть, как на стол вываливаются окровавленные внутренности, было крайне неаппетитно, и Вера поднялась.

      – Спасибо. Я больше не хочу, – пробормотала она.

      – А? – молчавшая до этого Айса несказанно удивилась. – Что?

      – Больше не хочу, – повторила Вера, указывая на оставшуюся еду. – Куда убрать?

      – Вайра! – Айса, бросив нож на стол, радостно обняла Веру. Та покосилась на перепачканные кисти рук родственницы. – Ай да радость!