Долина Совести. Марина и Сергей Дяченко

ее не затрагивая; когда Влад уселся напротив, девчонка мельком взглянула на обложку учебника. И снова отвернулась.

      Усилием воли Влад заставил себя понять, о чем идет речь в книге. Перечитал главу в третий раз, в четвертый; на пятый раз соседкин голос отдалился и исчез, как будто между Владом и этой тетенькой в розовом летнем платье образовалась звуконепроницаемая стена. Влад читал, не поднимая глаз; девчонка напротив превратилась в деталь интерьера – наравне со шторками на окне, вешалками для одежды и чемоданом на багажной полке.

      Потом текст уплыл в сторону, на его месте оказался узкий асфальтовый перрон, ларек с мороженым и Димка, небрежно машущий вслед.

      Димка был демонстративно равнодушен. Уже начал отвыкать, подумал Влад с обидой. Ну ладно, не обнялись перед дорогой, Влад сам так захотел, чтобы не обнимались… Но хоть лицо-то не делать таким постным лучший друг мог бы?! Нет, Владу и так сойдет… у него же голова не болит в разлуке… температура не поднимается…

      Но это ведь не значит, что совсем ничего не болит? Они – те, кого он оставляет, – трудное время проведут вместе. А он, Влад… что же, он теперь обречен на одиночество? Всю жизнь?!

      Он закусил губу, прогоняя внутренний скулеж. Ничего ему не сделается… там увидим… главное испытание предстоит все-таки не ему, а…

      Впереди июль и август. Все решится в июле, но Влад не сможет помочь ни Димке, ни другим одноклассникам. Вот помешать… Для того чтобы помешать, достаточно просто найтись. Жить они будут у родственников тети Веры, маминой старой приятельницы, а муж этой тети Веры знаком с матерью Ждана… И Ждан, если захочет – а он захочет! – узнать, куда уехал Влад, хоть завтра сумеет получить «засекреченную» информацию… Какие такие секреты в маленьком городе?!

      Умиротворяюще постукивали колеса. Болтливая соседка пожелала переодеться в спортивный костюм; Влад покорно вышел в коридор, встал у окна, держась за поручень. Вечерело: чтобы увидеть в окне хоть что-нибудь кроме своего мрачного отражения, надо было прислониться к стеклу лбом и носом.

      За спиной присвистнула, открываясь, дверь купе. Серьезная девчонка прошествовала в конец коридора – и через две минуты обратно; остановилась у соседнего окна, прижалась к нему лицом.

      – Поступать? – спросил Влад.

      Девчонка отрывисто кивнула.

      – В педагогический?

      Она взглянула на него с царственным презрением:

      – В театральный.

      – А это где? – спросил Влад после паузы.

      – В столице, разумеется, – отозвалась она недоуменно. – Или ты про другое спрашиваешь?

      Она совсем не походила на девицу, собирающуюся быть артисткой. Во всяком случае, Влад воображал таких девиц совсем по-другому.

      – А что туда сдают? – спросил он просто так, чтобы скрасить неловкую паузу.

      – Мастерство, – сказала девчонка, будто облизывая сладкий леденец. – Прозу, басню, этюд, стихотворение, монолог, танец, песню…

      – Много, – сказал Влад. – А химию не сдают?

      Она