Долина Совести. Марина и Сергей Дяченко

прослушала пару докладов… и поняла, что зря приехала. Какие-то второстепенные проблемы, третьестепенные докладчики… А тут еще эти сны. Короче, на другой день я прочитала свой доклад и уехала обратно…

      Влад мог бы сказать, что Маковка находится вовсе не на дороге из Гроднова, а вовсе даже в противоположной стороне. Но он промолчал.

      – И заехала в Маковку, – со вздохом призналась мама.

      В Дом малютки, чуть было не сказал Влад.

      Мама подняла на него усталые, будто припорошенные моросью глаза:

      – А почему бы мне не заехать в Маковку? У меня там были… оставались хорошие знакомые… те, что помогали мне тебя усыновить…

      Но ты с ними пятнадцать лет не виделась, хотел сказать Влад.

      – Мы давно не виделись… Кое-кто уже и умер, оказывается…

      – Селедку будешь? – спросил Влад. – С маслом?

      – Нет, – мама покачала головой. – Я вообще есть не хочу. Сделай мне чаю, пожалуйста…

      Влад придавил тяжелым чайником голубой венчик горелки.

      Он понимал, что мама недоговаривает. И что он, Влад, никогда не решится спросить напрямую, не будет добиваться ответа.

      И знал, что эта недоговоренность навсегда останется между ними. Не даст покоя.

      Они долго молчали. «Снаружи» был обыкновенный разговор – Влад рассказывал о событиях в школе, мама жаловалась на сквозняки в поездах, на дороговизну билетов, – но «внутри» между ними было молчание из породы гробовых, и оба это понимали и хотели бы оборвать болтовню – но все никак не решались.

      – Я пойду к себе, – сказал наконец Влад. – Уроки…

      – Да-да, – сказала мама. – Конечно…

      И Влад пошел.

      И уже на лестнице его догнало короткое мамино:

      – Влад…

      Он оглянулся.

      – Я искала ту администраторшу, – сказала мама, глядя ему в глаза. – Ту самую, которая уговаривала меня не забирать тебя. Выбрать кого-то другого. Я хотела найти ее… но она умерла.

      Глава 5

      Выпускной

      Рассвет лежал над речкой, серенький, неказистый, облачный, совершенно не соответствующий своему великому назначению – отделять детство от юности.

      – Утро новой жизни, – ворчливо сказала Марфа Чисторой.

      – Уж какое есть, – хмыкнул Влад.

      Выпускной бал заканчивался. Они стояли над рекой, на смотровой площадке, и утренний ветер перекатывал у них под ногами обертки от конфет и бумажные стаканчики.

      Девчонки кутались в кофты поверх выпускных платьев.

      Ребята выглядели как потасканные конферансье после ночного загула – в мятых костюмах, потных крахмальных рубашках, со съехавшими набок бабочками.

      – Спать охота, – сказала Марфа.

      – Всю жизнь продрыхнешь, – весело заметил Димка.

      Он был очень весел сегодня. Прямо-таки фонтан энергии, неиссякающий гейзер остроумия, еще немного, и он утвердится в роли души компании – то есть захватит место, два последних года успешно занимаемое Владом…

      – Ты вроде бы даже рад, – сказал Влад, когда они