Преступление из наказания. Прошлое переплетается с настоящим…. Александр Семёнович Черенов

усердно колдовал над покойником. Эксперт на время отставил «муки творчества».

      – На первый взгляд, ничего интересного: никаких телесных

      повреждений. Ни ссадин, ни царапин, ни синяков, ни шишек,

      не говоря уже о переломах.

      – То есть, следов борьбы не наблюдается?

      – Пока я их не нашёл.

      – А след от укола? – на киношный манер осенило меня: чем чёрт не шутит?!

      – Инъекция?

      Эксперт с сомнением покачал головой.

      – Такому борову?! Тут нужны, минимум, три человека: «доктор» и ассистенты. Да и никаких следов от укола я на руках… Минутку!

      Эксперт повернулся к трупу, и, задействовав всё ещё скучающих оперов, несколькими ловкими движениями приспустил брюки и трусы владельца.

      – Ничего, товарищ генерал… И на ногах – тоже…

      – А какая-нибудь химия в лицо? – продолжал я «давать кино».

      Эксперт наморщил лоб: смесь удивления и скептицизма.

      – На моей памяти… такая экзотика – не для Руси… Хотя…

      Он протёр лицо покойного ватным тампоном.

      – Шансов немного, но проверим.

      – А на вскрытии? – не унимался я.

      – Там шансов больше.

      Бровь эксперта выгнулась дугой.

      – Вы полагаете, что…

      Указательный палец его правой руки уже адресовался покойнику. Я неопределённо двинул плечом.

      – Ну, посудите сами: боров – за сто кэгэ, никаких следов борьбы, никаких следов инъекции, а он, тем не менее, висит под потолком! Заметьте себе: в петле, до которой ему даже не допрыгнуть! Кто-то должен был его определить туда?

      А «при наличии отсутствия» определить его туда можно было только обездвиженным! Отсюда – какой вывод?

      – Виноват, товарищ генерал, – смутился эксперт. – Недотумкал. Можете не сомневаться: землю буду рыть… в смысле: потроха, но, если что-нибудь там есть, я его найду обязательно! Слово даю!

      – Беру, – усмехнулся я. – А тебя что там заинтересовало?

      Вопрос адресовался «Важняку», который немигающим взглядом уставился на крюк с обрывком верёвки. Дополнительно «стимулированный» локтем в бок, тот встрепенулся.

      – Шеф, а Вам не кажется, что преступник допустил прокол?

      – То есть?

      – Если он хотел создать видимость самоубийства, то мог повесить нашего подзащитного как-нибудь поближе к земле. Несоответствие-то – вопиющее.

      – А ты уверен в том, что он хотел создать такую картину?

      По причине «мефистофеля» в моих глазах «Важняк» задумался, и художественно округлил глаза.

      – Вы хотите сказать, что…

      – Да, приятель: наш неизвестный пока оппонент уже посмеивается над нами. А это говорит о том, что он – человек не с улицы.

      – Наш?! – ещё больше округлил глаза «Важняк».

      – Или понимающий в нашем деле: бывший

      или из родственных «контор». А ещё это говорит о том…

      «Важняк» затаил дыхание. Я мотнул головой так, словно отрясал наваждение, и усмехнулся.

      – Дежа вю…

      – Не понял… –