Грехи наши тяжкие (сборник). Евгений Лукин

двадцати на вид) почуял неладное и на всякий случай отступил к открытой дверце «семёрки».

      – Да ладно тебе! – пристыдил я его. – Подойди. Дело есть.

      Поколебавшись, подошёл.

      – Ваш? – спросил я, указывая в сторону дома, из-за которого очень кстати показался Боря, сосредоточенно высматривающий что-то под ногами.

      Голый по пояс заборостроитель остолбенел. Смуглые щёки его стали пепельно-серыми.

      – Нет! – хрипло выдохнул он. – Не наш.

      Порывисто повернулся ко мне.

      – Прогони его, хозяин!

      – Почему?

      – Плохой человек!

      – Ты его знаешь?

      Но тот уже метнулся за руль. Взволнованно каркнул что-то по-своему, дверцы захлопнулись – и «семёрка» рванула с места.

      Вот это да!

* * *

      В дачной улочке оседала белёсая пыль, а я всё смотрел вослед бултыхающемуся по ухабам прицепу и пытался собраться с мыслями. Собственно, что мне удалось выяснить? Они с ним знакомы, и они его боятся. Тихого тронутого втирушу Борю… И ведь не просто боятся! Я вспомнил их искажённые лица за пыльными стёклами – и что-то стало мне зябко.

      Плохой человек… Хотелось бы знать, что это означает в понимании проходимца, ободравшего на девятнадцать тысяч Ладу Егоровну!

      – Хозяин…

      Я вздрогнул. Настолько был весь в себе, что даже не заметил, как он подошёл.

      – Пойду я, хозяин… – смиренно доложился Боря.

      – Ты ж вроде строить собирался! – вырвалось у меня.

      – Нет, – вздохнул он. – Сейчас – нет. Ночью.

      – Почему не днём?

      – Днём заметят.

      – Кто заметит?

      – Заметят, – уклончиво повторил он.

      – И что будет?

      – Накажут.

      – За что?

      – За то, что строю…

      Да-а, с ним точно не соскучишься.

      – Так тебя уж заметили!

      Удивился слегка. Но, кажется, не испугался.

      – Кто?

      Я объяснил. Боря наморщил низкий закоптело-коричневый лоб.

      – Забор это они строили? – несколько отрывисто уточнил он.

      – А то кто же! Они…

      Сокрушённо покачал головой.

      – Наказывать надо… – с упрёком молвил он.

      В памяти немедленно всплыли искажённые смуглые лица в салоне «семёрки».

      – Так ты их уже наказывал?

      – Нет, – сказал он. – Других один раз наказывал.

      Ни слова больше не прибавил – и пошёл.

      – Постой! – ошеломлённо окликнул я его. – Ты куда? Мы ж с тобой ещё ни о чём не договорились!

      Обернулся с детской обидой в глазах.

      – Как не договорились? Договорились! Ты мне не платишь – я тебе не плачу. Ты мне разрешаешь строить ворота – я тебе строю ворота… Как не договорились?

* * *

      С кем же я связался?

      Будь он, допустим, аксакал вроде того тюрка из Бухары, который за три дня вспахал сколько-то там гектаров, это, конечно, пусть не всё, но хотя бы многое объяснило… при том, разумеется, условии, что молодые отморозки, разъезжающие