Лучшее. Коллектив авторов

даже, что это лишь рекламный трюк. Ещё говорят – это для науки. На самом деле – деньги и тут всё решают. Мало ли какие случаи бывают: есть люди, вся ценность которых познаётся лишь после ухода из жизни. Мало ли благотворительных фондов?

      А объявления типа «верните мне сына (брата, мужа)»? Может, кто и насобирал по нитке…

      А нашумевший скандал о воскрешённых и проданных в рабство, о котором до сих пор спорят в судах? А преднамеренные убийства? А скидка на ошибку в реинкарнации, в конце-то концов!

      Для нас всё это – где-то там. Кому мы нужны – и при жизни и после неё?

      Кому ты нужна, Лерочка?

      Кому?

      Как кому? А МНЕ?

      Чувствовать себя бедным – плохо. А подлецом – совсем никуда. Как жить?

      * * *

      – Ты идиот!

      Мой друг Юрка всегда прагматичен и прямолинеен. Думаю, эти качества сделают его со временем большим учёным, как он и мечтает. Наверное, и реинкарнацию заслужит. Лет через пятьдесят. К его словесной порке я готов, даже получаю удовольствие – и он и я знаем, что поступлю я всё равно по-своему.

      – Это фикция, понимаешь? Ты в свои двадцать с хвостиком не то что на квартиру, на приличные ботинки не смог заработать. Забудь и живи дальше. Много ты знаешь реинкарнированных?

      Он прав. Прав настолько, что даже спорить не о чём. В среде наших знакомых реинкарнированных не больше, чем высаживавшихся на Марсе.

      – Принимаю. Но должен же я попробовать хоть что-то сделать?

      – Забудь. Нереально. Ты хоть знаешь, сколько это стоит?

      – Знаю, конечно. Миллион евро. Это все знают.

      – Вот именно. Один! Миллион! Евро!!!

      – Юр, это всего лишь деньги.

      – Ну да, а у тебя есть всего лишь жизнь. Ты что решил – банк ограбить?

      – Да нет. Но ты не одобришь.

      Про меня говорят, что в критические минуты я умею собраться. Сам я, правда, в этом не уверен, но всё же пустым слезам предпочитаю действия. Хоть какие-нибудь.

      Умение подчинить все свои действия единой цели часто позволяло мне выкручиваться из самых плохих ситуаций. Даже тогда, когда у всех прочих опускались руки.

      – Ты лентяй! – обычно говорила Лера, прекрасно зная об этом моём качестве. – Ты начинаешь что-то делать только тогда, когда тебя припёрли к стенке! И думать ты тоже начинаешь только…

      – Неправда, думаю я всегда! – отвечал я.

      – Ну да! О том, в каком бы ещё месте заняться со мной сексом! Или о том, у какой из твоих однокурсниц красивее задница!

      – Не только об этом!

      В такие моменты я обычно сгребал её в охапку и пытался поцеловать, а она очень активно уворачивалась.

      И нам было хорошо вместе: моего упорства, несмотря на склонность к лени, вполне хватало на то, чтобы оплачивать сначала отдельную комнату студенческого общежития, а потом и квартиру. А заработка – на еду, сигареты и нехитрые развлечения типа кинотеатров.

      Конечно же –