Старые фотографии. Елена Крюкова

Тонкие черные, искусно выщипанные брови Софьи на лоб взлетели.

      – Чему вы удивляетесь?

      Задыхался: от радости. Водка в голове гудела.

      – Вы отлично танцуете.

      – Я не только танцую отлично.

      – А что, еще и поете?

      – И не только пою. Хотя да, пою, под гитару.

      – Да вы нахал.

      Николай плотнее прижал ее к себе и отогнул назад. Игла сорвалась, с хрипом и свистом побежала по пластинке, процарапывая ее больно, калеча.

      Они не помнили, как гости разошлись, разбежались, уползли. Счастье, что никто не заночевал под столом. Не помнили, как обнялись. Им казалось: они обнимались всегда.

      Чистые, хрустящие простыни поразили его в самое сердце.

      И запах, этот дразнящий, печальный запах лаванды.

      Духи стареющей женщины.

      Да она и не скрывала свой возраст. Ни от себя; ни от него.

      В постели она внезапно стала такая маленькая, как ребенок. Или это он такой огромный? Клал ее себе на живот, на грудь. Она лежала, как цирковая обезьянка, показывала в улыбке мелкие зубы, они блестели в свете зеленой настольной лампы. «Я свет не выключаю, чтобы тебя видеть». Целовалась так жадно – вот-вот съест, проглотит. Изголодалась.

      И он изголодался.

      Уснули под утро. Крюков в пять утра вскинулся – глянул на будильник на полированной тумбочке: пять утра! В шесть надо, как штык, быть на корабле. Будить Софью не стал, беззвучно с дивана скатился.

      Когда брюки напяливал – ее пристальный, свежий взгляд поймал: будто бы и не спала.

      На насмешку сорвался:

      – Наблюдаешь?

      Она перевернулась на живот. Лежала голая поперек широкого дивана, как на пляже загорала.

      – Я тебя уже изучила.

      – Ну и как я тебе?

      Уже около дверей стоял.

      – Ничего, ― лениво протянула она. ― Неплохо. Еще придешь? Адрес запомнил?

      Крюков повернул ключ в замке, обернулся к нагой Софье и отдал честь.

      На миноносце «Точный» команда отправилась из Владивостока на юг, через Японское море и Желтое море – к экватору. Учебное плавание? Нет, настоящее! Это их, курсантов, носом, как котят, в морское дело тыкают. А бывалые моряки терпеливо учат: это так, а вот это – эдак.

      Чем отличается вода разных морей?

      Да ничем. Всюду – солнце. Всюду – в штиль – легкая, быстрая серебристая рябь. Всюду – в шторм – грозные валы до небес, и мутит, и блевать тянет, и опытные моряки посоветовали: отрежь ломтик лимона и соси, легче станет.

      Бортовую качку Коля легче переносил, чем килевую. Килевая – выматывала окончательно. Пластом лежал на койке, привинченной крупными болтами к стене; ненужный лимон сгустком золота, желтой гранатой катался по каюте под кроватью, взад-вперед.

      Нет, воду все-таки различал. В Японском море – густо-синяя, в солнечный день – яркий, веселый изумруд. В Желтом – грязная, и вправду буро-желтая. Когда старпом сказал: «Скоро экватор!» ― долго