Расскажите, тоненькая бортпроводница (сборник). Елена Федорова

потерпел катастрофу. Погибли все…

      В день вылета Марина отослала маме и дочке письмо: «Дорогие мои, мамочка и Танюрочка… Посылаю вам привет и тысячу поцелуев… Все у нас в порядке, обо мне не беспокойтесь. Посылаю тебе ключи от нашей квартиры, которые улетели вместе со мной в моем кармане. Будьте умницы, мои дорогие, берегите здоровье… Целую вас, мои любимые…»

      – Мои любимые, – вслух повторила Мария Николаевна и, словно очнувшись от воспоминаний, спросила:

      – А вы мне о себе рассказывать будете?

      – Буду, обязательно буду, – отозвалась Оля. – Только потом, когда вы все расскажете о себе. Вы столько видели, столько пережили, столько можете поведать, что я должна превратиться в слух и не дышать. Я еще тогда, пять лет назад, должна была расспросить вас обо всем, а я начала вам щебетать про свою любовь, про свои невзгоды…

      – Правильно сделали, что начали щебетать, – прервала ее Мария Николаевна. – Откуда же вам было знать, что я военная летчица – авиатрисса, инструктор, командир звена «Ночных ведьм». Вот, когда я вам все о себе расскажу, а вы потом мимо меня пройдете…

      – Ни за что не пройду, – замотала головой Оля.

      – Верю, – заулыбалась Мария Николаевна. – Я вам сразу поверила, когда вы мне в плечо уткнулись. Было в вас что-то неуловимо детское: растерянность, мольба о помощи, беззащитность. Вы плакали у меня на плече, а я вспоминала, как однажды мне так же уткнулся в плечо мой однокашник по Батайской школе пилотов – Анатолий, Толя Попов – наш первый красавец, по которому сохли все девчонки. Мы были веселые, бесшабашные, но война все залила кроваво-красным огнем пожарищ, исковеркала людские судьбы, надломив даже самых сильных и смелых, поэтому никто не стеснялся слез и никто не осуждал за слезы…

      С Толей мы встретились на Белорусском фронте. Шло стремительное наступление на Минск. Нашим полкам была дана задача искать разрозненные группировки немцев. На лесной поляне собралось сразу несколько мужских и женских полков. Мы все принимали живое участие в радостях и бедах друг друга. Читали одну на всех книгу Белинского… Она, к сожалению, сгорела вместе с самолетом… Но мы больше горевали о молодом пилоте, который не смог эту книгу прочесть. Он сгорел в самолете вместе с Белинским.

      Этот мальчишка погиб совершенно нелепо. Он вылетел на поиски немцев, перелетел речушку, находящуюся прямо за нашим леском, и попал под одиночный немецкий обстрел. Горящий самолет медленно опустился на берег реки. Штурману удалось выбраться и сообщить о происшествии командиру эскадрильи Анатолию Попову, Толе. Попов незамедлительно помчался к месту трагедии, но было уже слишком поздно… Ни пилота, ни самолет спасти не удалось.

      Обратно Анатолий шел медленно, не разбирая дороги, размышляя о нелепости случившегося. Он был против этого вылета, но не смог переубедить командира полка, не смог настоять на отмене приказа. Жаль было совсем юного пилота, который и в полку-то побыл всего несколько месяцев.

      – Не уберегли парня.