Щитом и мечом. Дмитрий Дашко

первое свидание, увы, совершенно не куртуазное, было замечено.

      – Кем, сударыня?

      – С самых первых дней ко мне приставлен соглядатай. Это один из наших танцовщиков, но он, как и я, служит иезуитам. Иногда мне кажется, что он знает всё. Нет такой вещи, которая бы укрылась от его взора. Мне пришлось рассказать ему о том, что вы вынудили меня работать на СМЕРШ, я поделилась с ним деньгами – он взял половину. По его настойчивой просьбе, граничащей с приказом, я написала письмо тем, кто меня сюда направил.

      – И что вы собираетесь делать?

      – Выживать. Я не хочу оставаться между молотом и наковальней. Так, кажется, говорят русские?

      Я кивнул.

      Она продолжила:

      – Слабой женщине тяжело в нашем мире. Приходится идти на обман. Но я устала лгать и изворачиваться. Если вы обеспечите мне защиту, то… я приму вашу сторону. И ещё… знаете, я готова зайти ещё дальше и отнюдь не из-за обещанных вами денег.

      – Насколько далеко? – скорее для проформы поинтересовался я.

      – Вы даже представить себе не можете!

      – Прекрасно, – сказал я, задувая подсвечник. – Мне всегда было интересно проверить свою фантазию. И да, ваша служанка, она умеет держать язык за зубами?

      – О, даже не сомневайтесь! Когда речь идёт об истинной страсти, она умеет молчать как рыба. Желаете поиграть в «амур де труа»? – вдруг томно прошептала Барбарела на ушко. – Можно устроить.

      Я нервно сглотнул, оттянул воротник вдруг ставшей давить на шею рубашки.

      – Не в этой жизни, прелестница. Мне хватит и вас одной.

      Этой ночью мне пришлось пойти на служебное преступление. Я не выполнил приказ фон Белова покинуть сей же день Петербург и отправиться в командировку. Нашлись занятия поважнее: я до утра «защищал» Барбарелу в её спальне.

      И только на рассвете, после продолжительного поцелуя покинул альков.

      Ноги были ватными, голова восхитительно пустой. Перед глазами по-прежнему стояли картинки съехавшего на пол одеяла, скомканных простынь, роскошно раскинувшейся на кровати Барбарелы в одеянии, дарованной ей самой природой. В ушах всё ещё звенел страстный шёпот, губы и щёки горели от поцелуев, я чувствовал её запах, да я будто пропитался им с пальцев ног до кончиков волос!

      Одежда прилипла к вспотевшему телу. У меня не оставалось сил, чтобы идти, я брёл механическим манекеном, не разбирая дороги, спотыкаясь об вывороченные из мостовой булыжники, проваливался в лужи.

      Из подворотни вышли две пошатывающиеся фигуры: очевидно, завсегдатаи кабаков. Один пошатнулся и остановился, товарищ подхватил его, удерживая от падения.

      Одновременно с происходящим я услышал бодрые шаги сзади, меня кто-то догонял.

      – Николка, ты!

      Я повернулся и увидел рослого мужчину в сером партикулярном кафтане и потёртых бархатных штанах. Незнакомец виновато улыбнулся.

      – Сударь, вы обознались, – произнёс я.

      И сразу полетел на землю, пропахав носом добрую пару метров: сработали молодчики, которые только притворялись пьяными. Несмотря на слабость,