Щитом и мечом. Дмитрий Дашко

Уютно, покойно, ещё и обустроено с умом, с готовностью на всякий возможный случай: ни дать ни взять крепостица, с наскока не возьмёшь. Стены высокие каменные, бойницы, ров с перекинутым деревянным мостком. Внутри так просто не окажешься: у самого мостка поставлены рогатки, подле них строгий солдат в выцветшем зелёном кафтане, не пускающий никого, кроме братьев-черноризцев. Остатний люд проходил мимо, поклоны бил да крестился.

      Пришлось Ивану показывать грамотки.

      – Давно тут поставлен, служивый? – спросил он, заприметив, что рогатки сколочены из свежей древесины.

      – Почитай с того дня, как настоятеля живота лишили. Прежде тут токмо один сторож охранял, – ответил солдат, возвращая бумаги. – Можете проходить, господа, всё в порядке у вас.

      Сразу за мостком начиналась наезженная дорога, ведущая в монастырский двор.

      Здесь сильно пахло навозом, свежим сеном, дымом, готовящимся хлебом и ладаном. Праздно никто не болтался. Каждый занимался своим делом. В серой грязи у колодца лошади ожидали, когда наполнится колода, выдолбленная из дерева, дородный черноризец тянул из глубины тяжелое ведро.

      Прибытие следователей заметили. Не успели они и шага пройти по святой земле, как обнаружили, что в их сторону осанисто шествует львиногривый бородатый монах, одетый в рясу из дорогого сукна. В руках у монаха был сучковатый посох.

      После короткого представления выяснилось, что перед ними келарь, который заправлял монастырём, покуда владыка не назначит нового настоятеля взамен убиенного. Звали монаха Азарием.

      – Благослови, отче, – попросил Иван, опускаясь на колено и целуя Азарию руку.

      Петр поступил таким же образом.

      Келарь размашисто перекрестил обоих.

      – Благословляю, дети мои!

      – Скажи, отче, найдётся ли в святой обители местечко, где можно было бы переговорить с глазу на глаз? – спросил Петр Елисеев, вставая.

      – Отчего ж не найтись? Найдётся. За мной ступайте. У меня в келье поговорим. Никто нас не услышит.

      – Коли так, веди, отче.

      Они прошли по длинной тёмной галерее с высоким потолком, по обе стороны от которой стояли крепкие дубовые двери. «Такие, пожалуй, разве что тараном выбьешь», – прикинул про себя Иван.

      Келья Азария была в самом конце. Рассадив гостей, келарь ненадолго отлучился, пояснив:

      – Вы, должно быть, проголодались. Распоряжусь, дабы братия еду сюда принесла. Ни к чему вам в трапезную идти.

      – Благодарствую, – кивнул Иван, успевший нагулять аппетит.

      В дверь постучались. После разрешения в келье появились молоденький чернец, сноровисто заставивший стол кушаньями. Также сноровисто он выскользнул обратно, будто его не было.

      – Вознёсем молитву Господу, – воздел очи Азарий.

      Сыщики поддержали. Закончив, келарь провозгласил:

      – Прошу, гости дорогие, откушать…

      – Чем бог послал, – непонятно хмыкнул Пётр Елисеев.

      Все приступили к трапезе.

      Кормили в монастыре просто, но сытно.