Спустя десять счастливых лет. Элис Петерсон

Например, сегодняшняя Джульетта. Бедняжка целый день просидит у телефона, ожидая звонка.

      – Джо, десять лет. Чем будешь тогда заниматься? – повторяю я свой вопрос.

      – Править миром, – смеется Джо и закуривает новую сигарету. – Мне не нравится этот вопрос, Бекка.

      – Ты просто зануда.

      Олли в конце концов соглашается с Джо.

      – Сами посудите, – поддерживает друга Олли. – Никто не знает, что будет завтра, а тут десять лет!..

      1

      Десять лет спустя

      – Его душа навсегда останется с нами, – со слезами на глазах произносит Китти и возвращается к своему месту.

      Я сижу между матерью Олли, Кэролин, и моим отцом. Смотрю вперед невидящим взглядом. Этого не может быть. Хочется вскочить и заорать всем, родственникам и друзьям, чтобы уходили. Что произошла ужасная ошибка.

      – Миссис Салливан? – обратился ко мне полицейский, появившийся на нашем пороге в тот злополучный вечер. Было поздно, около восьми, и я гадала, где же Олли, который обещал вернуться домой к половине седьмого. «Прихвачу бутылочку вина по пути», – говорил он в сообщении на голосовой почте.

      – Позволите?.. – спросил полицейский. – Ваш муж попал в автокатастрофу. Соболезную.

      Кэролин касается моей руки – пора встать для очередного псалма, «Господи, отец человечества». Мать Олли кажется очень хрупкой. Тонкие каштановые волосы зачесаны назад, в голубых глазах стоят слезы. Кожа – белая как мел. На середине строфы Кэролин хватает мою ладонь, словно в знак того, что вместе мы справимся. Но мне все еще кажется, что вот сейчас я проснусь и почувствую лишь то, что меня обнимает Олли. Расскажу, насколько яркий мне приснился сон, как в церкви было не протолкнуться – столько собралось друзей и родственников. Каким грустным выглядел его отец, Виктор, в костюме и очках. Он будто стал меньше ростом, поседел и скрючился от скорби, а в глазах застыло глубочайшее сожаление – он уже никогда не сможет узнать собственного сына поближе. Вот чем он заплатил за то, что выбрал работу, а не семью.

      – Описала так, будто это все правда, аж жуть, – скажет Олли.

      Мы посмеемся, а потом начнем целоваться и проваляемся в постели еще часик. Затем погуляем в парке, не спеша пообедаем, и я в жизни больше ничего не стану принимать как должное.

      В реальность меня возвращает звук шагов по каменному полу. Саймон, старший брат Олли, выходит вперед, сжимая записи. Он крупнее Олли, и волосы у него темнее. Саймон оставил службу в полиции и переехал с женой и двумя детьми в Нортумберленд, поближе к Кэролин и Виктору. – Он всегда очень деятельный и любит командовать, – рассказывал Олли.

      Мне нравится Саймон. Он храбрый. Я бы не смогла сегодня вот так стоять перед всеми.

      – Олли был у нас в семье музыкально одаренным, – начинает Саймон. – Играл на пианино с шести лет. Пока я развлекался войнушками и строил шалаши в саду, Олли учил Шопена и сочинял музыку… Другой его страстью было писательство.

      Закрываю глаза и пытаюсь слушать речь, но раз за разом меня терзают