Адвокат. Джон Гришэм

случай ознакомиться со столь интимной информацией, но сейчас это не доставило мне удовольствия.

      – Сколько?

      О, хитроумные коды налогового управления! Что вас интересует, сэр? Общий доход? Или с вычетом необлагаемой суммы? Чистый? Подлежащий налогообложению? Доход от должностного оклада? Доходы от бизнеса и ценных бумаг?

      Фирма платила Маламуду пятьдесят тысяч в месяц, а ежегодная премия, о которой мы могли только мечтать, составляла более полмиллиона. Прошедший год был для него весьма удачным. При этом Маламуд являлся лишь одним из многих компаньонов фирмы, зарабатывавших ежегодно больше миллиона в год.

      Я решил не драматизировать ситуацию. Ведь в бумагах были указаны и другие источники: доходы от сданной в аренду собственности, дивиденды, деньги от малого бизнеса. Вряд ли Мистер без посторонней помощи разберется в цифрах.

      – Миллион сто тысяч долларов, – возвестил я, оставив двести тысяч затерянными в графах таблиц.

      На то, чтобы осмыслить названную сумму, Мистеру потребовалось некоторое время.

      – Ты сделал миллион, – обратился он к Маламуду, ничуть не устыдившемуся богатства.

      – Да.

      – Сколько денег ты отдал голодным и бездомным?

      Я лихорадочно искал данные о суммах пожертвований, которые не облагались налогами.

      – Не могу вспомнить точно. Мы с женой не экономим на благотворительности. По-моему, взнос в пять тысяч был передан в окружной фонд. Уверен, вы знаете, они там раздают деньги нуждающимся. Мы жертвуем немало, и мы счастливы делать это.

      – Еще бы не счастливы! – Впервые в голосе Мистера прозвучала насмешливая нотка.

      Он вовсе не желал знать, насколько мы щедры в действительности. Ему требовались лишь голые цифры. Мистер велел мне написать на листе наши фамилии и указать рядом с каждой доход за прошлый год и сумму пожертвований на благотворительность.

      Я не мог решить, стоит ли торопиться или лучше выполнить приказ не спеша. Что, если соотношение между двумя цифрами его не устроит? Похоже, разумнее не пороть горячку. Ведь и так абсолютно ясно: мы, богатеи, заколачивая кучу денег, отдаем бедным жалкие крохи. Кроме того, я понимал: чем дольше длится наше пленение, тем больше у полиции времени на подготовку к освобождению, тем искуснее она его проведет.

      Мистер не угрожал, что каждый час будет убивать по заложнику. Он не требовал выпустить из тюрьмы своих дружков. Ему вообще ничего не было нужно.

      Я мешкал. Маламуд возглавил список, а в самом конце его оказался пришедший в фирму три года назад Колберн с какими-то восемьюдесятью шестью тысячами. Неприятно удивил тот факт, что мой приятель Барри Нуццо заработал на одиннадцать тысяч больше, чем я. Это мы с ним еще обсудим.

      – Округленно общий доход составляет три миллиона долларов, – доложил я Мистеру, который, сжимая красный проводок, опять вроде задремал.

      Он медленно покачал головой:

      – А бедным?

      – Пожертвований роздано на сто восемьдесят тысяч.

      – Плевать я хотел на пожертвования. Не ставь меня и людей,