Музей боевых искусств. Александр Чернов

не люблю, я перед завтраком умываться и зубы чистить привык. Что и Оксане сделать посоветовал. Вышли мы из дому час спустя. На остановке обменялись номерами телефонов, договорились созвониться и распрощались. О том, что девушка была каким-то образом причастна к моим вчерашним невзгодам, я уже не вспоминал.

      Ровно в одиннадцать я был на работе, стоял в спортивной форме в центре зала и кричал бегавшим по кругу пацанам:

      – Правым боком бегом марш!.. Левым боком!.. Спиной вперед!.. Перешли на шаг. Вдох!.. Выдох!.. Вдох!.. Выдох!..

      Синяка, как я боялся, от кроссовки доходяги в панамке на моем лице не осталось – так, небольшое покраснение, так что оправдываться перед дядей Ваней ни за что не пришлось, – а неловкость перед ребятами я испытывал только за ссадину на щеке.

      После обеда, когда я проводил тренировку с мальчишками, отучившимися в школе в первой смене, в спортзал заглянул Славка Минаев в компании с очкастым пареньком с головой, конфигурацией напоминавшей известный овощ, описанный Джанни Родари в качестве главного героя в книге «Чиполлино». Оба паренька были в условно-школьной форме, так как единой таковой нынче не бывает, с рюкзачками за спиной – сразу видно, что ребята порядочные, с занятий идут.

      Я сделал Славке и его приятелю, которого, кажется, звали Васькой, знак, чтобы подождали меня, так как в этот момент разучивал со спортсменами болевой прием.

      – Ну а теперь разбились по парам, встали в партер и принялись за отработку приема, – сказал я, вставая с придавленного мной к ковру пацана, чью руку я завел за голову и слегка на нее давил, и сошел с ковра.

      Минаев и его приятель стояли у двери, поджидая меня. Славка отлично знает правила – вход в зал без спортивной формы строго воспрещен, потому-то и стоял за порогом и приятелю входить не позволял.

      Я вышел в коридор.

      – Привет, мужики, – я поочередно пожал мальчишкам руку; в неформальной обстановке к ним обязательно проявлять уважение нужно, больше любить будут.

      – Здравствуйте, Игорь Степанович, – солидно, стараясь говорить баском, изрек Минаев и представил своего приятеля: – Вася Шейнин. Я вам о нем говорил.

      – Я помню, спасибо, что пришли.

      Мальчишеское начало взяло в Славке верх над желанием казаться старше и солиднее, и он затараторил:

      – А вы знаете, тренер, Васька все видел. Он знает про ограбление. Он...

      Не нужно, чтобы о случившемся вчера со мной происшествии знал весь стадион. Я провел пальцем по африканским губам Минаева, отчего раздался шлепающий звук, и мальчишка замолчал.

      – Потише, Славка, и не торопись. Пусть твой товарищ сам обо всем расскажет.

      Минаев так и остался стоять с открытым ртом, а вместо него заговорил очкастый:

      – В общем, так, – голос у него был глухой, говорил пацан слегка в нос. – Когда мы со Славкой расстались, я в дырку в сетке нырнул и пошел вдоль забора, за которым мусорка находится. Тут мне на голову дядька чуть не приземлился. Он отпихнул меня и побежал по тропинке, а когда я прошел немного по ней