Музей боевых искусств. Александр Чернов

«стой».

      – Вольно! – произнес я и встал напротив парня так, будто собирался принять от него рапорт.

      – Шутник, однако, – презрительно скривив губы, бросил красавчик и обратился к девушке: – Оксана, Паша будет очень недоволен тем, что ты таскаешься по кафе с каким-то типом.

      Слово «тип» неприятно резануло слух, но я решил смолчать, тем более что разговор пока шел в спокойном тоне.

      Девица почувствовала себя не в своей тарелке. Оно и понятно: и передо мной вроде неудобно за то, что обнаружился Паша, который права на нее имеет, и перед приятелем Паши – за то, что ее в кафе с новым хахалем застукали.

      – Что я, в кафе не имею права сходить? – выкрутилась Оксана, сумев не отказаться ни от меня, ни от Паши.

      – Имеешь, – ухмыльнулся парень, – но было бы лучше, если бы Паша об этом знал.

      Нет, без драки не обойтись. У всех троих ребят чесались кулаки, это было заметно по их напружиненным телам и напряженным лицам, но они никак не могли найти повод, чтобы начать против меня агрессивные действия. Так чего время-то тянуть, раз драка все равно неизбежна.

      Я изогнулся вопросительным знаком и тоном врача, интересующегося здоровьем у душевнобольного, возомнившего себя Наполеоном, спросил:

      – А что, без ведома великого Паши девушкам нашего города уже и сходить никуда нельзя?

      Ну вот и подходящий повод начать потасовку. Парень от радости аж засветился изнутри.

      – Заткнись, козел! – сказал он, сдерживая эту самую радость.

      – Виталик, прекрати! – попробовала было урезонить красавчика Оксана, но куда там...

      – Помолчи! – бросил он ей и переключил все свое внимание на мою персону.

      Козел – это не «тип». За козла морду положено бить, ежели ты мужик, конечно. А я мужик.

      – Сын твоего папы козел, – витиевато выразился я и сжал кулаки. Сейчас что-то будет.

      И не ошибся. Виталик в дальнейшие дебаты относительно того, кому и кем доводится бородатое домашнее животное, вступать не стал. Неожиданно резко выбросил вперед руку. Если бы я не был готов к отражению атаки и не отклонился в сторону, его кулак точно попал бы мне в нос, и тогда исход поединка был бы решен, разумеется, не в мою пользу, ибо удар у парня был поставлен превосходно – кулак промелькнул мимо моего носа со свистом пролетевшего мимо пушечного ядра. Сам обладатель увесистой, похожей на палицу длани, не устояв на месте, шагнул вслед за ней и наткнулся на выставленную мной ногу. Окончательно потеряв равновесие, Виталик вскинул над головой руки и, словно спортсмен по прыжкам в воду, красиво нырнул, врезавшись носом в асфальт. Во Дворце водного спорта на соревнованиях судьи за такой нырок обычно ставят наивысшую оценку.

      Дрожь в коленках все еще не проходила. Чтобы избавиться от нее, мне, как известно, требовалось разок съездить кому-нибудь по физиономии. Подходящая для снятия трясучки маячила в метре от меня. Принадлежал лик приблатненного вида крепышу. Парень был готов к схватке, бросился ко мне и нарвался на мой кулак, пришедшийся ему в челюсть. Трясучки