Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь. Лилия Лукина

искоса поглядывая на нее. Звонок раздался только через двадцать минут. Невольно вздрогнув, Берлимблоу схватил сотовый первым. Посмотрев на номер, он облегченно вздохнул – видимо, тот был незнаком ему, и передал телефон Маргарите. Она, чуть помедлив, включила его и спокойно ответила по-испански старческим голосом:

      – Здравствуй, Веро!

      – Кто ты? – на этом же языке требовательно спросил властный голос и, судя по звуку, тот сотовый тоже был включен на громкую связь. – Только не говори, что Грита – она, наверняка, давно умерла, если ни разу не дала о себе знать.

      – Я жива и могу это доказать. Спроси меня о том, что знаем только мы двое, – предложила она.

      – Все это ты могла узнать у настоящей Гриты, – возразил он, но все-таки потребовал: – Скажи, как мы обращались друг к другу.

      – В Колумбии у меня был датский паспорт, но ты не мог выговорить имя Маргрете, и звал меня Гритой. Отец звал тебя Хави, его друзья – Хавьером, а я – Веро. Твоего отца, Луиса Сольвано, я звала Луи, а он меня – Ритой.

      – А как он тебя звал наедине? – спросил Хавьер.

      – Колдунья, – не задумываясь, ответила Маргарита.

      – А, как я тебя никогда не называл? – не унимался он.

      – Мамой. Ты только один раз назвал меня так после того, как я вылечила тебя от лихорадки, но отец шлепнул тебя по губам и сказал, что мама у человека может быть только одна.

      – Ладно! Тогда скажи, о чем я ни в коем случае не мог знать, но чисто случайно узнал, – попросил он.

      – Ты задал мне трудный вопрос, Веро, – усмехнулась она. – Таких вещей было довольно много – тебе ведь было всего пять лет, и мы не говорили при тебе о бизнесе.

      – Это его не касалось, – уточнил он.

      Маргарита вспоминала минут пять, а потом воскликнула:

      – Я поняла, о чем ты! Ах ты, безобразник! Мы думали, что ты спишь, а ты подсматривал за нами и подслушивал!

      – Это было только один раз и произошло на самом деле случайно, – поправил он ее.

      – Да, действительно, этот разговор был у нас с твоим отцом только один раз, – вздохнула она. – Луи хотел, чтобы я родила ему дочку, которую он назовет Алисия в память о твоей матери. Я спросила у него, а как он назовет сына, если родится мальчик, и он сказал: Алисио. Я заметила, что это слишком женственное имя для мальчика…

      – И тогда он тебя ударил! – закончил за нее Веро. – А ты даже не вскрикнула, чтобы не разбудить меня.

      – Он? Меня? Ударил? – хрипло расхохоталась Маргарита и тут же надрывно закашлялась. – Веро! Меня оскорбляет твоя недоверчивость! – сказала она, отдышавшись. – Великое небо! Он – меня! Да, однажды в самом начале он на меня замахнулся. Просто замахнулся! И тут же кубарем вылетел в дверь, снеся ее с петель! А потом целую неделю ходил в синяках и хромал, потому что подвернул себе лодыжку. А я привязывала к ней травы, чтобы опухоль спала! А ты говоришь: ударил! Но вот ругались мы постоянно, что было, то было.

      – Этого не было! –