Новая судьба. Лилия Лукина

сомнениями с Георгием Дмитриевичем – ведь вы можете поселить в его сердце несбыточную надежду на то, что Дмитрий жив. Он будет волноваться, переживать, а ему это вредно. Дай-то бог, чтобы он от этого-то приступа оправился, – и тут она, все-таки не выдержав этого разговора, отвернулась к окну.

      – Извините, Вера Николаевна, что я заставила вас еще раз все это пережить, – покаянно сказала я.

      А она в ответ на это горестно вздохнула, повернулась ко мне и даже постаралась улыбнуться:

      – Да ничего, Елена Васильевна! Это боль старая, привычная! Пойдемте-ка назад, на кухню, а то Зиночка обидится на нас – вы только пришли и тут же сбежали.

      – Пойдемте! – согласилась я, потому что узнала все, что мне было надо.

      Вернувшись в кухню, мы увидели мою маму сидящей около окна, и только спицы у нее в руках мелькали.

      – Что это будет? – спросила я, беря в руки непонятный бело-бежевый пушистый комочек, связанный явно из Васькиной шерсти.

      – А варежки Гошеньке, – охотно ответила мама и только после этого я поняла, что держу в руках действительно крошечную варежку.

      – Мама, весна же на дворе! – удивилась я.

      – Готовь сани летом, а телегу зимой, – отговорилась она и вдруг, радостно заулыбавшись, кивнула на окно: – Владенька возвращается.

      – Где? – удивилась я и тоже посмотрела туда же и, ничего не увидев, сказала: – Это тебе, мама, показалось

      – Ничего мне не показалось! – возмутилась она. – Да вон же! – она ткнула спицей в какую-то почти неразличимую точку на небе.

      – Вы с ней, Елена Васильевна, не спорьте, – поддержала ее Вера Николаевна. – Раз Зиночка говорит, что Владислав возвращается, значит, так оно и есть.

      – Ты, что, мама, целыми днями вот так сидишь у окна и Орлова высматриваешь? – удивилась я.

      – А как же иначе? – удивилась она в ответ. – А уж Владеньке-то как приятно чувствовать, что его здесь ждут. Волнуются за него! Беспокоятся!

      – Ну, тогда я побегу, мама! – засобиралась я, хватая с блюда пирожок, чтобы пожевать на ходу.

      – Да ты не спеши! – остановила меня она. – Сядь и поешь нормально, с чаем! – и уверенно сказала: – Они же еще только через десять минут сядут.

      – А ты откуда знаешь?

      – Да, как же не знать то, что с родным человеком связано? – удивилась она.

      – И все равно, мама, я побегу! У меня еще дела есть! – заторопилась я и, взяв еще несколько пирожков, быстро выскочила из домика.

      Выйдя во двор, я медленно пошла в сторону дома, думая, что правильно сделала, отказавшись от Орлова, потому что из меня, мужика в юбке, никогда не получилась бы нормальная, заботливая жена, которая живет жизнью своего мужа, а вот Светлана будет именно такой. И будет мама с ней на пару дружно ждать его около окна, вязать варежки или носки и точно знать, когда он приземлится. «Ну, пусть хоть они будут счастливы! – тоскливо решила я. – Если уж мне