Новая судьба. Лилия Лукина

заорала я, подскочив, как ужаленная, и начала расхаживать по кабинету. – Ну, вот только этого нам для полного счастья и не хватало! А, может, они еще и инопланетян к подготовке привлекали? Ну, полный дурдом! – и, немного успокоившись, спросила: – Что они там еще понаписали?

      – Так… – сказал Вадим, прогоняя текст вниз. – Так… Вот. База отряда находилась на территории Афганистана недалеко от Мазари-Шерифа… Дальше идет перечисление операций, в которых участвовал отряд… Тут Азия, Южная Америка, Африка, Афганистан … – медленно перечислял он, пробегая глазами по тексту, и вдруг остановился. – Вот! – и начал переводить дословно: – «К сожалению, наш агент в июне 85-го года был переведен для дальнейшего прохождения службы в Эстонию и вернулся на работу в Москву только в декабре 88-го года, когда и сообщил нам, что отряд по-прежнему существует. Мы тут же потребовали от советского правительства выдачи нам этого отряда и получили согласие, но отряд погиб в январе 89-го года, когда их машина сорвалась в пропасть».

      – Все правильно! Как Остерин и говорил, отряд погиб. Но, черт побери меня совсем! – не выдержала я. – Хоть дерись, но не тот хвост у этого кота! Их лучшие специалисты готовили! Аж ниндзя к этому делу привлекли! А они взяли и в пропасть свалились! Как это глупо! Невероятно глупо и нелепо!

      – Но ведь Орлов совершенно определенно сказал, что машина сорвалась в пропасть у него на глазах, и ни у кого из «ос» не было ни единого шанса спастись. И, кроме того, Дмитрий Георгиевич обязательно дал бы как-то знать своему отцу, что остался жив. Да и Ханум постаралась бы найти возможность связаться с ним. Не забывай, что у него жила их с Дмитрием дочь!

      – Да помню я все это, Вадим! – скривилась я. – Все я прекрасно помню! Но Остерина весной перевели в Москву и его адреса никто в Ташкенте не знал. Ведь Уразбаева, когда Ирочку нашла, наверняка пыталась его отыскать, чтобы сообщить о ней, но не смогла.

      – Но тогда Ханум связалась бы хотя бы с матерью! – возразил мне Вадим.

      – Опять не проходит! – отмахнулась я. – Когда я поисками Ирочкиных родителей занималась, то выяснила, что Вера Николаевна летом 82-го переехала из Казани в Баратов, и связи между ними, я думаю, не было, потому что именно Остерин посылал ей Ирочкины детские фотографии. Да и потом, Вера Николаевна обязательно сказала бы нам, если бы ее дочь была жива! Ну, пусть не нам! Но Ирочке она обязательно сказала бы – Ханум же ей все-таки родная мать!

      Я встала и начала разгуливать по кабинету, а Вадим спросил:

      – Дальше переводить, Лена?

      – Потом Вадим, когда у тебя свободное время появится – вряд ли там будет что-то уж очень интересное – отряд-то погиб.

      – Елена, а ты не считаешь, что мы немного отвлеклись от темы. Нам сейчас надо о дне сегодняшнем думать. Кто нам угрожает, мы выяснили, а теперь не мешало бы узнать, кто проник в усадьбу и что он хотел сказать этой запиской?

      – Кто, я теперь могу сказать совершенно точно – это был так называемый «Иван Иванович Кузнецов»,