Новая судьба. Лилия Лукина

займусь, а Вадим Родионович пока переводить будет.

      – Извини, Лена, но мне надо к переговорам готовиться, так что я уж попозже немного. Ты не возражаешь?

      – Хорошо! – согласилась я

      Колька все еще недовольно кивнул и ушел, а я повернулась к Вадиму и предложила:

      – Вадим, подробный письменный перевод ты действительно сделаешь попозже, а прямо сейчас давай посмотрим, что там есть хотя бы в первом приближении. – Вадим обалдело уставился на меня, и я спросила: – Ты чего?

      – Лена, я думал, что ты полностью доверяешь Егорову.

      – Вадим, – серьезно ответила я. – Жизнь свою я ему доверю, не раздумывая, но! Однажды он уже рассказал нам с Орловым то, чего ни в коем случае рассказывать не имел права. Так, какие у меня гарантия того, что он не поделится этой, – я кивнула на диск, – информацией еще с каким-нибудь человеком, заслуживающим, по его мнению, полного доверия? А нету их! Так что лучше уж перебдеть, чем недобдеть

      – Я понял, Лена, – кивнул Вадим, вставляя диск в компьютер и, когда на экране монитора появился английский текст, пробегая глазами по строчкам, начал медленно говорить: – Это доклад ЦРУ, представленный сенатской комиссии по безопасности. Тут говорится, что летом 82-го года в СССР был поставлен эксперимент по созданию диверсионного отряда из лиц… – он осекся, а потом растерянно прошептал: – приговоренных к расстрелу.

      – Чего?! – буквально подскочив на месте, заорала я и во все глаза уставилась на него. – Ну, тогда я поняла, почему в тех многочисленных статьях, что перед свадьбой везде, где только можно и нельзя, публиковались, о том, что Ирочка по отцу принадлежит к роду Остерманов, говорилось, а вот о ее матери не написали ни строчки. Хотя… К расстрелу женщин, как и несовершеннолетних, вообще, никогда не приговаривали. Для них, насколько я помню из институтского курса, в 82-ом году «вышкой» было десять лет и давали такой срок только за убийство, причем не абы какое, а с отягчающими.

      – А я понял, о чем в тот день, когда Остерин с Ириной Георгиевной встретился, он с Павлом Андреевичем наедине здесь в кабинете разговаривал, когда все разошлись, – задумчиво сказал Вадим.

      Некоторое время мы молчали, переваривая эту потрясающую новость, а потом я сказала:

      – Ну, давай продолжай, что ли? – и он стал переводить дальше:

      – Официально они все считались мертвыми, а их родственники должны были служить гарантией того, что они будут честно служить, – он замолчал и, пробежав глазами дальнейший текст, продолжил: – Руководителем проекта стал генерал-лейтенант Макаров.

      – Был такой, – подтвердила я. – Это друг Остерина, который в 91-ом в результате несчастного случая погиб.

      – Ага! – кивнул Вадим, не отрывая глаз от монитора. – А непосредственной подготовкой отряда занимался генерал-майор Остерин. Подготовка осуществлялась в специально созданной для этого колонии «ОС-8», начальником которой был назначен Остерин, поэтому отряд назвали «Оса». Американцы пытались внедрить в этот проект