Перезагрузка. Йоссив Ким

что понял вас, Станислав Иванович.

      – Я вырос в Узбекистане, в местечке Каган под Бухарой.

      – Так я хорошо знаю Каган! Я сам из Чарджоу. А это всего восемьдесят километров оттуда. Значит, мы с вами земляки!

      – Выходит, что так.

      – Теперь я не сомневаюсь, что мы сработаемся. Знаете, все время думал: «Как мы найдем общий язык?». Ведь Павлов – бывший партийный работник, а о вас мне сказали, что вы морской штабист.

      – Работа объединяет людей, Шавкет Мухамедович, независимо от национальности и убеждений.

      Машины проехали Красноводск и направились в сторону моря. Каспийское море – самое древнее и самое большое озеро в мире. Его огромной ценностью являются недра с черным золотом – нефтью. Азербайджанцы и иранцы уже больше ста лет занимаются добычей нефти на Каспии. Уникальность этого огромного озера не только в нефти, но и в черной икре. В былые времена арабские шейхи выменивали чистокровных скакунов на черную икру и золотую рыбу – осетра. Именно в просторах Каспия обитает осетр, который мечет икру у Астрахани, где русская Волга впадает в Каспийское море. А нагуливает жирок эта уникальная рыба у берегов Ирана и Туркмении. Только в Туркмении можно отведать настоящий шашлык из осетра.

      Резиденция министерства располагалась на берегу моря недалеко от нефтеперерабатывающего завода. Машины подъехали к воротам, и охраняющие их милиционеры подняли шлагбаум. Под колесами зашуршала щебенка.

      – Когда асфальт нагревается, от него идет сильный запах нефтепродукта, поэтому дорожки в зоне отдыха мы посыпаем галькой и щебенкой, – заметил Абдурахманов.

      Подъехав к большому павильону, все вышли из машин. Этот павильон посреди оазиса на берегу моря, с огнедышащими красными драконами у входа, будто вышел из древней японской сказки: от его красоты захватывало дух. Скорее он напоминал не павильон, а древнюю пагоду. Глядя на него, Кан вспомнил услышанную когда-то историю, связанную с Красноводском.

      …Шел 1947 год. Закончилась война с Японией. Американские пилоты уже сбросили атомную чуму на Хиросиму и Нагасаки. Теперь они писали мемуары о том, как первыми в истории человечества увидели смертоносный гриб, который только в момент взрыва унес жизни около двухсот тысяч мирных жителей Японии. Тысячи и тысячи отравленных радиацией людей продолжали умирать годы спустя после бомбардировки, передавая мутировавшие гены из поколения в поколение.

      В тот год в Красноводске появились японские военнопленные. Непростая судьба забросила их в далекий жаркий Туркменистан. После окончания войны о них все забыли: никто и не думал о том, как вернуть их на родину. Оборванные и грязные, они скитались по Красноводску в поисках куска хлеба. Каждый день они погибали от голода и незаживающих ран, оставленных штыками советских воинов. Однажды один из плененных офицеров японской армии, полковник Якимото, обратился к полковнику НКВД:

      – Товарищ полковник, наши военнопленные могут построить в Красноводске жилые дома и дворец культуры.

      – На каких условиях, Якимото? – заинтересовался тот.

      – Проект мы разработаем