Душа на безмене. записки современного странника. Анатолий Ехалов

зарастая пышными султанами иван-чая.

      Хорошо в доме у Сажиных. Тепло и покойно. На стенах картины.

      Круторогий козел, полный достоинства, снегири на ветках словно живые, окрестности деревни и весной талой и зимой студеной, клюква на холсте и в сенях, травы под притолокой, веники, ружья на гвоздях и стреляные тетерева – сын Прошка егерем служит.

      За певучим самоваром разговор о Сондуге любимой. Анфея Ивановна на высокий стиль перешла, поэтический.

      «Сельсоветом Сондугским

      Как мне не гордиться?

      Мне ведь здесь, товарищи,

      Довелось родиться…

      Хлеб у нас на Сондуге

      Хорошо родился,

      Озеро поблизости,

      Окунь там водился…

      А теперь на Сондуге

      Нету населенья,

      Пенсионеры старые,

      И нету здесь рожденья.»

      – Все! – Анфея Ивановна тяжело вздохнула.

      – От Прохора теперь население пойдет! – Поспешил я утешить хозяйку.

      Она оживилась.

      – А вот как мы с Колюшкой моим сошлись, рассказать?

      Она обхватили руками косматую голову мужа и ласково поцеловала в бороду.

      – Столько лет уж вместе живем, я его все люблю. Он у меня хороший, добрый.

      Я библиотекарем работала на Красном Бору в леспромхозе. Ехали как-то с Тотьмы на машине в кузове. А зима, холодно на ветру. И гляжу, одиноко сидит паренек чернявенький. Без рукавиц, в воротник фуфайчонки голову втянул. Я его подозвала к себе да пригрела. Потом он ко мне в библиотеку пришел. Из лесу, грязный, сырой. «Мне, говорит, книжку про любовь дайте!» Дала. А он провожать намерился меня.

      «Хорошо, отвечаю, только ты по мосткам иди, а я по земле, чтобы нам с тобой в росте поровнее быть.» Потом пришел три рубля занимать.

      До сих пор не отдал. Не успел. Поженились. Ночью пожитки перевозили на санках, чтобы не стыдно было. Вот, говорят, костер разгораться не хочет, а у нас разгорелся костер=то. Трое детей.

      Николай Прокопьевич молчал, лишь ласково поблескивал из темных бровей глазами небесной голубизны.

      А хозяйка уже взялась за гармонь, и в избе рассыпалась частушечная скороговорка:

      «Все пришли, все пришли,

      Все пришли, притопали

      Моего милого нет,

      А видно волки слопали…»

      За окнами уже синели сумерки.

      Запавшие в снегах

      Деревня эта, словно остров, осталась у цивилизации необитаемой. Кроме двух старушек, сестер. Причем, одна – старшая сестра, хозяйка родового дома, прожила деревенскую жизнь, работала в совхозе дояркой. У нее болели руки: деформирующий полиартрит. Очень нежелательная болезнь, которая в мучительных болях, разламывает суставы. Обычно эта болезнь преследует доярок, которые на фермах доили коров вручную. Попробуй-ка, зимой в нетопленом дворе подоить 15 коров и надоить при этом центнер молока. Руками…

      Вот и болят, и тревожат они