Душа на безмене. записки современного странника. Анатолий Ехалов

оставить навечно ее на разбитой лесной дороге.

      …У брода высаживаю свою пассажирку.

      К вечеру в доме у меня гости: Ани де Бантон, писательница из Франции, с переводчицей. Ани намеревается написать книгу о сельской России, набирается впечатлений. Я хочу познакомить ее с Ниной Ивановной и уже собираюсь встречать бабулю, как она сама с Милой и Яшенькой появляется на пороге. Какие-то грибники подвезли старушонку.

      – Пять сотых осталось докосить, – сообщает она довольно с порога. – Да две копны накопнила.

      Мы усаживаем ее за стол за самовар с французскими разносолами московского происхождения, и Ани пытается взять у Нины Ивановны интервью.

      – А ты из какова царства-государства? – опережает Крюкова Ани. – Стало быть из Франции? Из Парижу? У меня тоже племянница тамо где-то под Краснодаром живет. Ну, а вы тоже под президентом живите? И на выбора так же ходите?

      – Все то же самое, – отвечает Ани.– У нас то же много кандидатов, и все борются друг с другом. А вы нынче за кого голосовали?

      – Да за его, лешего, сотону! – отвечала бабка. – Знала ведь, что омманет, вот и омманул. А у вас так же омманывают?

      – Врут, много врут.– Говорит Ани. – Когда демократия, то так бывает всегда.

      – Ну, а живете вы тамот-ко как? Колхозно, либо единолично?

      – У нас все индивидуально.

      – Значит не совхозно, не колхозно? А порозно, всяк сам по себе?

      – Сами по себе! – вздохнула Ани.

      – Значит, и начальства у вас нет?

      – Нет.

      – Значит, нет и государства? -Сделала Нина Ивановна логический вывод.

      – Нет, государство есть, – возразила Ани.

      – Не пойму я чего-то: начальства нет, а государство есть… -удивилась Нина Ивановна заморским причудам.

      Помолчали.

      – Ну, а вот этакая страсть, как перестройка у вас была? – спросила Нина Ивановна прямо. Писательница засмеялась.

      – Была, но очень давно.

      – И так же жили бедно?

      – Нет. Жили лучше. И работали меньше.

      Нина Ивановна задумалась.

      – Ну, а скота-то сама держишь? – спросила Нина Ивановна заинтересованно французскую писательницу. -Может не сама, так мама твоя?

      У Ани от удивления полезли на лоб глаза.

      – Нет, я скота не держу. И мама не держит. Мы все покупаем в супермаркете. – Почему-то едва прошептала она.

      – Тогда, может, сена ставите на продажу? Чем хоть живете-то? -в свою очередь удивилась Нина Ивановна.

      Сена Ани не ставила тоже. И Нина Ивановна скоро потеряла интерес к зарубежной гостье. И на вопросы ее отвечала вяло.

      Да и усталость сморила ее. Мы вышли провожать ее на крыльцо. Августовская бархатная ночь укутала мир. И только звезды щедро сияли драгоценными каменьями над лесным поселком с пугающим названием Тринадцатый квартал, над речкой Леденьгой, пожнями и лугами, в которых едва виднелся белый платок русской крестьянки Крюковой.

      Наверное,