разглядели финский флажок на моем взятом напрокат рюкзаке. И вот мы сидим все вместе. Обсуждаем хостелы, дешевые кафе, маршруты, решаем ехать на ночном поезде, закупив в дорогу пять кило фруктов и минимум столько же литров дешевого красного. Они спорят по каждому поводу. Какие фрукты. Какое вино. Какой поезд. Им нужен кто-то новый, иначе перегрызутся, но все это ерунда, и пять литров вина исчезают, прежде чем мы успеваем переехать через Альпы. В основном налегают парни – братья, как выясняется, – младший брат с девушкой плюс старший брат. Устав от их ругани, девчонка засыпает в углу. Братья отрубаются, и она засыпает. Спит беспокойно. Вскрикивает, просыпается, не дает мне уснуть, потому что я сижу рядом, иногда во сне она ударяет меня или хватает что под руку попадется – мою руку, например, а проснувшись, пугается, что это моя рука, но я только смеюсь, а она: «Не могу больше спать», и я тоже, и мы выходим из купе, садимся в коридоре, смотрим в окно и показываем друг другу разные вещи за окном. Рассказываем истории. Что видели, куда едем и зачем, и целая жизнь за шестьдесят минут, и тут она говорит, что ее достали ее спутники. «Блин, но не бросать же их», а я: почему бы нет. Поехали в Париж, ты же так туда хотела, мне надоело путешествовать одному, а ты устала от них, и она смеется, обнимает меня по-дружески, а тут из купе вываливается бойфренд с бодуна и – бей, потом разберемся – как засадит мне – рраз, два, пять ударов в солнечное сплетение, но тут как раз подоспел проводник: «Давай-давай, слезай с поезда, алле-алле». Но девчонка не дура, владеет языками, что-то ему объясняет, и в пять утра брательники оказываются за бортом. Короче, полный улет. А мы остаемся, она и я, и пакетик со льдом, и таблетка анальгетика, и следующая станция «Париж», а на перроне я достаю плеер с музыкой, которая всегда меня заводила – один наушник ей, другой мне – она любит ту же музыку, что и я. На перроне мы танцуем «Out of control», а через три дня я влюблен по уши. Спеть?
22)
В. Хватит уже.
А. Но ты понимаешь?
В. Что?
А. Что можно… и не быть как все, но не обязательно при этом все ломать.
В. Слушай, надоело уже.
А. Но… Поговори же со мной! Я тоже пережил то, что ты переживаешь сейчас.
В. Хватит, не позорься.
А. Ты как будто стыдишься, что твои родители были так же молоды, как ты, так же влюблены и такие же чокнутые, и что мы справились с этим?
В. С чем это ты справился?
А. Ну как, с жизнью, я справился с жизнью, хотя думал, что у меня это никогда не получится.
В. Ты справился с жизнью? Да посмотри на себя! Ты даже не знаешь, что делать со мной!
23)
А. Прошло пять лет, а жизнь не перестает удивлять меня, детские какашки, памперсы, бессонные ночи, выбор детского сада, магистерская диссертация и… и счастье. Есть жизнь после той жизни, которую молодость считала последней. Я спасен! Меня вдруг больше не мучает страх смерти. Если я умру, после меня что-то останется, и все, что раньше казалось чудовищно бестолковым, приобрело смысл, потому что на мне лежит ответственность, я отец, смакую это слово, отец, друзья смеются: звучит серьезно – что же будет дальше, но
