Антология современной финской драматургии (сборник). Мика Мюллюахо

наверх. И увидишь, что стоишь в темноте. До поверхности – целая вечность, и вытесняй не вытесняй, но больше ты не сможешь обманывать себя, что это не тьма, а солнечный свет. И однажды ночью, после того, как накануне вечером, как всегда, не находил себе места, ты начинаешь рыться в его карманах и сумках, ища доказательства. Читаешь записи в тетрадях. Находишь ежедневник, весь испещренный символами – квадратиками, звездочками, крестиками, плюсиками, кружочками, но как убедиться, как спросить? Как дела в школе? А кстати, ты не употребляешь наркотики? Или. Что ты хочешь сегодня на ужин? Еще вот думал спросить тебя, кружочек – это марихуана, а звездочка – амфетамин, или наоборот?

      30)

      А предъявляет В пакетик с белым порошком, который нашел в сумке В.

      А. Только не говори, что не знаешь, как это оказалось в твоей сумке.

      В. Наверное, кто-то подбросил.

      А. Сдай анализ мочи, и мы закончим уже этот разговор.

      В. Знаешь, это возмутительно! Неужели ты правда думаешь, что я употребляю наркотики? За торчка меня держишь?

      А. Я ничего не думаю, но я должен знать.

      В. Ты знаешь, как выглядят наркоманы? Я что, по-твоему, похож на наркомана? Вот так ты думаешь о своем родном сыне? Да?

      Пауза. А пытается что-то сказать, но не знает что. Разворачивается, готовый уйти. Передумывает. Снова поворачивается к В, хочет что-то сказать, но не может. Уходит.

      В. Окей, окей, давай сдадим мочу, только на следующей неделе, окей?

      31)

      А. Наши глаза внимательно изучают все. Я и его мама, мы больше не можем просто так разговаривать с ним. Мы все время пытаемся вычислить, что он говорит нам на самом деле, что на самом деле с ним происходит. Она чувствует себя обманутой и обижается, а я бешусь от невозможности найти середину между доверием и подозрительностью. Я сбегаю на работу, чтобы хоть ненадолго отвлечься, но дома я только анализирую, истолковываю, делаю выводы, пытаюсь разобраться – во всем, постоянно, в жестах, в словах, в интонации, расписаниях, нервозности, в глазах, прежде всего в глазах. Ясные или мутные. И зрачки. Прежде всего зрачки. Расширенные или суженные. Его мама знает все о том, как действуют разные вещества. Она вступает в сообщества, где родители делятся опытом и поддерживают друг друга. Часами сидит в Интернете. Отыскивает книги и запоем читает, пока не находит то, чего искала, и все равно после каждой новой книги твердит: «Я так мало знаю». Она уже ни о чем другом не говорит. Я пытаюсь вытащить ее в кино или в кабак, но она не может высидеть до конца сеанса, а алкоголь ненавидит. «Ты не хочешь разделить это со мной, – шипит она, – ты даже не хочешь сходить со мной на встречу родителей наркоманов! Это – самое важное в нашей жизни, а ты ведешь себя так, будто ничего не произошло». Что я могу ответить? Я сам был одинок в детстве. В отчаянии я сам делал странные вещи и никого не посвящал в свои секреты, но все же наладилось! Но она не желает слушать. «Ничего само собой не наладится, – кричит она, – ты просто обманываешь себя, будто тебе это нравится – быть обманутым».

      32)

      В сидит с плеером, подпевает. Звучит песня Kent «Stoppa mig juni».

      В. Собираю