Гений дзюдо. Борис Дорианович Минаев

может быть, не любил.

      В общем, относился к ней достаточно равнодушно.

      Потом я медленно шел в свою комнату, включал яркий электрический свет и садился за письменный стол лицом к окну.

      Там, в окне, начинался вечер и ждали во дворе мои друзья. Но с какого-то момента я почти перестал выходить во двор. Выходить во двор, зная, что дома тебя никто не ждет, было почти физически невозможно.

      Вечер проникал в комнату всякими нехорошими мыслями и дурными предчувствиями.

      А вдруг с мамой там, в больнице, что-нибудь случится?

      А вдруг папа придет совсем поздно?

      Во сколько мне тогда ложиться спать? Ну, и так далее…

      В эти вечера меня спасал только телевизор. Я садился перед ним и смотрел все подряд. Иногда засыпал прямо в кресле и просыпался только в тот момент, когда папа поворачивал замок в двери.

      В густой темноте раздавался его встревоженный голос:

      – Лева! Ты где?

      – Я здесь, пап… – говорил я, усиленно протирая глаза. – Я тут сижу возле телика.

      – А чего свет не включаешь?

      – Зачем зря электричество жечь, – мудро говорил я, и папа усмехался. Он брал меня под мышки и подбрасывал вверх.

      – Какой же ты тяжелый стал! – говорил он удивленно. – Скоро я тебя вообще не смогу поднять.

      – Ну и не надо, – угрюмо говорил я. – Там есть гречневая каша на кухне. А я уже спать пошел. Ладно?

      – Ладно, – говорил папа. – Ладно… Иди.

* * *

      Так медленно тянулись наши холостяцкие деньки. Но вот однажды папа решил взять меня к маме в больницу.

      Сам-то он ездил туда чуть ли не каждый день. Привозил ей всякие вкусные и полезные продукты и так далее. А меня, «чтобы не таскать на другой конец города», с собой не брал.

      Честно говоря, я не знал, как теперь выглядит мама, и боялся встречи.

      Но все оказалось очень даже хорошо. Мама выглядела нормально. Она была веселая и бодрая.

      Мама медленно ходила в длинном и просторном халате. Я этого халата на ней никогда не видел. Обычно она носила довольно короткий.

      В коридоре, где она нас ждала, было совсем не грустно. Вокруг ходили странные смешные тетки с огромными животами. Я чуть не расхохотался, когда их увидел. В окна были видны заснеженные елки в парке, прямые аллеи, фонари, сугробы, и даже обычные жилые дома в конце парка смотрелись весело, сияя огоньками, как на Новый год.

      – Новый год скоро, – сказала мама и со значением посмотрела на меня.

      – Ну и что? – удивился я.

      – А то. Не успею я родить до Нового года, понятно?

      – Ну ладно… – сказал я. – Значит, без тебя встречать будем.

      – Левка! – твердо сказала мама. – Ты поедешь в зимний лагерь. И без всяких возражений. Папа возьмет путевку на работе. Поиграешь там в хоккей недельку. Ничего с тобой не случится.

      Незнакомых людей в большом количестве я вообще переносил с трудом. Тем более незнакомых людей моего возраста.

      Но деваться было некуда. Я кивнул и подумал про себя, что ехать еще не скоро. Вдруг она успеет родить до 31-го? Так