Жизнь как она есть. Геннадий Демарев

со сцены уходить совсем не обязательно, – ответил на его мысли незнакомец. – Мне известно, сколько сил ты вложил в искусство. Нет, без сцены ты не сможешь жить. Но петь тебе ни в коем случае нельзя.

      – Что же мне делать на сцене, если не петь? – удивился Феликс. – Как я смогу сыграть Гамлета, Ромео, Отелло, Дон-Жуана, если не буду петь?!

      – Ты наивен, – улыбнулся неизвестный. – Означенных персонажей можно не менее красноречиво сыграть без пения да и вообще без слов.

      – Но… как? – подавленно промямлил он.

      – Посредством пантомимы, друг мой, – ответил голос, в котором сквозили мрачные нотки.

      – Пантомимы? Но ведь это… Это же шутовство! Неужели ты велишь мне превратиться в паяца?

      – Ну, здесь ты не прав. Шутами можно считать артистов, которые плохо играют. Или политиков, например… Но ты будешь играть великолепно, и я уже сейчас вижу, как тобою восхищается публика, как она поднимается с мест при твоём появлении на сцене.

      – Но я никогда не занимался пантомимой! Для того, чтобы достичь мастерства в чём-либо, нужны годы тренировок…

      – Ну и что? Тебе будет дано умение.

      – Ну и чудеса! – растерянно улыбнулся Феликс.

      – Ну как, по рукам?

      – Даже не знаю…

      В нерешительности он понурил голову.

      – Подумай о мести…

      От этих слов Феликс, который уже собирался отказаться, застыл на месте.

      – Подумай о позоре…

      Феликс побледнел.

      – Подумай ещё раз. Пройдут месяцы, ты женишься на порядочной женщине, у тебя родятся дети. Каково им будет узнать от чужих людей о позоре, постигшем отца, и осознавать, что тот не отомстил должным образом?..

      Сжав кулаки, Феликс сделал решительный шаг вперёд.

      – Я согласен! Поистине, ты не человек, а какой-то злой дух!

      – Вот и хорошо, – снова улыбнулся незнакомец.

      – А что делать мне?

      – Ничего. Завтра ты начнёшь замечать в себе проблески нового таланта. Удачи тебе! Только не забывай о договоре: никто не должен слышать твоего пения, иначе умрёшь!

      – Умру? – с сомнением переспросил Феликс.

      Он оглянулся в поисках странного существа, но того и след простыл.

      – Умру?… Гм…

      Ему хотелось бы возразить, но не оставалось ничего другого, кроме как возвращаться домой и отогреваться.

      3

      – Дети, вы себе даже не представляете, какой талант заключён в этом человеке! – восхищённо говорила учительница.

      Её подопечные слушали, раскрыв рты.

      – Вы только вообразите: после оперы, которой отдаёшь полжизни, вдруг переквалифицироваться на пантомиму, – продолжала она. – Это отнюдь не так просто, как кажется.

      – Анна Васильевна, – вставая с места, воскликнул Коля, её лучший ученик. – но ведь по отношению к опере он совершил предательство.

      – Предательство? Зачем же сразу предательство? Не слишком ли ты категоричен? А вдруг у человека были на это причины?

      – Да какие могут быть причины? Сегодня ещё пел, а завтра уже занимается чем-то