Девятый год черной луны. Ирина Шанина

раздраженно ответила я, – племянник Ксении, Сережа зовут. Я вам про него рассказывала. Она его утром в детский сад водит…

      И тут я вспомнила, вспомнила фразу из не слишком содержательной беседы с юным Ксенькиным родственником.

      – Держу пари, – выпалила я, – что на Ксению напали, когда она отвела Сережу в садик. И мальчик видел нападавшего. Этот мужчина спланировал свое преступление давно.

      – Откуда вы знаете, что это мужчина? – быстро спросил сотрудник.

      Я вытащила из рукава почти забытый в суматохе козырь:

      – Да потому что он мне по телефону рассказал про «страшного дядьку», который «прячется за кустами».

      – Что ж вы раньше молчали? – напустился на меня сотрудник. – Морочили голову своим Алексеем.

      – Я забыла, – отбивалась я, – со всеми этими волнениями просто забыла. А сейчас вспомнила про Сережу и вспомнила его вчерашние слова. Хотя…

      Я сделала паузу, сотрудник немедленно переспросил:

      – Что «хотя»?

      – Мальчик, как бы это помягче выразиться, немного странный. Ксения ему мороженое не купила, про дядьку вполне мог нафантазировать. С детьми такое бывает.

      Он согласился, что такое бывает, но все равно нужно как можно быстрее разыскать Сережу и расспросить его, что произошло сегодня утром. Я предложила ему начать поиски немедленно, а не тратить время на разговоры со мной. Сотрудник насупился, но все же признал мою правоту, вытащил мобильный телефон и набрал номер. Судя по разговору, звонил он тем же самым людям, которых не позднее, чем полчаса назад, подпрягал на розыски Алексея. Даже с моего места было слышно, что люди недовольны такой частой сменой заданий. Однако упоминание о возможном свидетеле нападения настроило его коллег на рабочий лад. Им потребовалось не более четверти часа, чтобы выяснить, в какой из окрестных садиков ходит мальчик Сережа Федосеев (двоюродный племянник Ксении носил, оказывается, ее фамилию). Сотрудник (в самом начале нашей беседы он представился, звали его совсем по Лермонтову, Максимом Максимовичем) протянул мне вырванный из блокнота листок бумаги.

      – Вот адрес садика. Мальчик там, ждет, когда его заберут. За ним уже поехали.

      – Подождите, – перебила его я, – напугаете ведь ребенка. Давайте лучше я поеду, меня он, по крайней мере, уже видел.

      Максим Максимыч на секунду задумался, потом согласно кивнул и опять схватился за мобильник.

      – Стойте, стойте… Что? Уже подъехали? Нет, пока заходить не нужно. Пусть кто-нибудь пойдет к директору или к воспитательнице. Мальчика пока не трогайте, сейчас за ним знакомая приедет. Что? Да, ждать, пока она не приедет. Директора или воспитательницу поставить в известность, но мальчика, мальчика ни в коем случае не пугать.

      Он повернулся ко мне:

      – А вы что сидите? Машина вас уже ждет. Поезжайте, заберите этого горемычного Сережу.

      – Вы… – начала я. – Вы его допрашивать будете?

      – Не имеем