Джунгли Блефуску. Том 1. Великие мормонские трусы. Алексей Козлов

Долбанная глистианизированная государственность! Я не из тех, кто с чучелом Глиста за пазухой прощает такое! Придёт время, я вспомню об этом неизмеримом зле, и вместе с новыми товарищами первым в моей семье, раньше всегда защищавшей это отродье, подниму на всё это царство лицемерия и лжи руку!

      А эти нищие? Кому они итересны? Они не поднимут руку на государство, доведшее их до такого, сил уже нет, воли, и поэтому такое государство их не боится, а следовательно, не уважает их!

      Они портят мне настроение, вернее не они, а те, кто их поставил на грань выживания! Ибо угроза попасть в Зазеркалье Нищеты есть здесь у всякого! В Зазеркалье мы все как игральные карты, и любой лёгкий ветерок способен снести их конструцкцию в мановение ока!

      Я выхожу из гипермаркета на воздух, обхожу нищенку у входа с левой стороны и смешиваюсь в толпе с другими неулыбчивыми людьми!

      Шмакодявкина Пустынь.

      Экие право хрестоматийные пидоры!

      Да, чуть не забыл! Привезли посох Константина! Я издали видел залоснённые спины тех, кто хотел к этому чуду прикоснуться! Говорят – верное средство борьбы с бесплодием и импотенцией! Я не пробовал, но кое-что по этому поводу всё-таки скажу! Колдун-Вещун Фёдор Лукич Таёжный наконец обрёл себе достойных напраников иконкурентов!

      Глава 6

      Бездна в Бомжвилле

      Воспоминанье иль предначертанье?

      Доставшееся даром станет данью!

      А выгрызенное трудом отменным —

      Чужой добычей иль пожарной пеной!

      Воспоминанье – слабость перед бурей.

      В горланье псов, в далёком свисте фурий,

      В полёте ведьм и в круге на поляне.

      В дупле древес,

      Где птицы и древляне

      Нас нет, пока стальные стрелки

      Не сдвинут жизнь к печенью иль к пучине,

      А остальные будут в клетке белки,

      Раскусывать орехи и причины.

      1.

      Да, в старости он стал не Куманеччи!

      Кому такое признавать охота?

      Корсет костей обрушился на плечи,

      Как шлем картонный на виски Кихота.

      Усохший мозг, гораздый на ошибки,

      Белка лишённый и лишённый смысла,

      В размокшем ухе поселил три рыбки,

      И вобла одинокая повисла.

      Они впотьмах беседовали мило,

      Порою жадно раскрывая пасти

      Словами из асбеста и акрила,

      Раскраивая черепа и кроя страсти.

      Из обретений оставалась грыжа,

      Два фонаря под глазом,

      Чирей-ниже,

      И перзиден какой-то на экране,

      Толь под шафе, а то ли под тиарой,

      Отчизны неземной радетель рьяный.

      Что было сил, долбил на барабане!

      2.

      Он к старости стремился к обретеньям:

      Соединился с мыслью, слился с тенью

      И согласился с тем, что в прошлом было

      Ему противно, как ослу кормила.

      Уж в мавзолее был Великий Кормчий.

      Святого