Воспоминания о Николае Шмелеве. Коллектив авторов

Он стал «публичным человеком» высшего разряда. Вспомним основные вехи его жизни и деятельности в последующее четырехлетие вплоть до августа 1991 г. Сначала отчаянная борьба весной 1989 г. за то, чтобы провалить на общей конференции Академии наук предложенный Президиумом АН список кандидатов на Съезд народных депутатов СССР, в который не был включен ни один из авторитетных ученых, выдвинутых многими академическими институтами, в том числе и Шмелёв. Борьбу эту возглавила инициативная группа «За демократические выборы в АН», в которую вошли представители более 40 институтов АН из разных регионов и республик страны. На состоявшейся в марте конференции большинство входивших в список лиц были провалены, а в ходе подготовки ко второй конференции вместо них в список были внесены 12 ученых-демократов, в том числе Андрей Дмитриевич Сахаров и Николай Петрович Шмелёв. Все они были избраны на Съезд народных депутатов[7].

      А дальше последовали несколько лет активного участия Шмелёва в работе Съезда и созданной на нем Межрегиональной депутатской группы (МДГ), объединившей демократическое крыло депутатов. Блестящие выступления на пленарных заседаниях Съезда, которые транслировались по телевидению на всю страну, и напряженная деятельность в перерывах между заседаниями. Звездный период жизни и деятельности Николая Шмелёва! Его кульминацией стал триумф российской демократии 21–22 августа 1991 г. Триумф, который обернулся трагедией ее поражения.

      Это стало трагедией и для Николая Шмелёва. Вряд ли преувеличу, сказав – величайшей трагедией в его жизни. Четыре года, с конца 1987, когда вышли его «Авансы и долги», и до конца 1991 г. он был одним из лидеров российского демократического движения. Это было и его детище. После провала ГКЧП и крушения всей коммуно-советской политической системы, казалось, пришло время триумфа российской демократии, однако реальностью оказалось ее поражение и самодискредитация. В конце того же года – я узнал об этом позже – Шмелёв вышел из президентского совета, а в начале февраля 1992 г. он поступил на работу в Институт Европы РАН, где уже третий год трудился и я.

      Здесь мы и встретились после долгого перерыва. В те годы, когда он полностью ушел в высокие сферы российской политической жизни, мы не пересекались, если не считать, может быть, двух-трех встреч у Вадима Мильштейна. Мне запомнился наш первый разговор, состоявшийся вскоре после его прихода. Он проходил большей частью в формате: мой вопрос – его ответ. Почему для формирования правительства понадобилось целых три месяца? Почему из всех возможных кандидатов на пост фактического главы правительства, осуществляющего экономическую реформу, был назначен Егор Гайдар? Почему сам Шмелёв остался не у дел? Почему он оказался в оппозиции к программе реформ Гайдара и какой могла быть альтернативная концепция реформы?

      Жаль, что я ничего не записал тогда. Так что теперь уже и не разберу, что он мне рассказал тогда, что – позже, а что я почерпнул из его текстов, в

7

 См. об этом подробнее: Шейнис В. Л. Взлет и падение парламента. Переломные годы в российской политике (1985–1993). В 2 т. Т. 1. М., 2005. С. 213–223.