Царица Пальмиры. Бертрис Смолл

минутная обида.

      – Преклонные годы?! И кто же это в преклонных годах, хотела бы я знать? Я служила твоей матери, служу тебе и ожидаю, что когда-нибудь послужу и твоей дочери. Преклонные годы, гм!

      Баб склонилась над кедровым сундуком и достала оттуда мягкую белую хлопковую рубашку и белоснежную тунику.

      – Ты наденешь вот это! – сказала она, протягивая одежду Зенобии.

      Зенобия кивнула и сбросила с плеч короткий черный хитон. Баб взяла маленькую морскую губку и, погрузив ее в душистое масло, провела ею по обнаженному телу своей хозяйки. Девушка расширила ноздри. Она любила этот пряный гиацинтовый аромат. Она вспомнила, как Ирис подарила ей маленький флакончик этого ароматического масла, когда ей исполнилось десять лет. Баб надела на Зенобию сначала рубашку, потом тунику из тончайшего полотна, подвязала ее ремешком из тонкой кожи, украшенным серебряным листиком. Под стать ему на стройные ножки Зенобии были надеты серебряные сандалии.

      Туника без рукавов ниспадала складками от глубокого выреза горловины, обнажая нежные, безупречные груди Зенобии. Баб усадила девушку и долго расчесывала ее длинные черные волосы. Затем заплела их, уложила петлей на голове и скрепила заколкой для волос, украшенной жемчугом и алмазами. Потом подала своей юной хозяйке маленькую шкатулку с драгоценностями. Несколько минут Зенобия пристально осматривала ее содержимое. Наконец вынула резной серебряный браслет, потом гладкий браслет из слоновой кости, окаймленный серебром, браслет из резной слоновой кости и еще один из полированной синей ляпис-лазури и надела их себе на руки. В уши вдела серьги из серебра и ляпис-лазури, а пальцы украсила кольцами – с большой круглой жемчужиной кремового цвета и с вырезанным из синей ляпис-лазури скарабеем.

      Баб кивнула, выразив одобрение по поводу выбора Зенобии, взяла маленькую щеточку и погрузила ее в краску для век. Она осторожно подкрасила глаза девушки, чтобы оттенить их, но губы Зенобии и ее алые щеки не нуждались в краске. Потом девушка достала флакон для духов из слоновой кости и, откупорив его, надушила себя духами с экзотическим гиацинтовым ароматом. Она встала и, взглянув на себя в зеркало, сказала.

      – Ну, кажется, я готова, Баб.

      Баб захихикала:

      – Он придет в восхищение, любимая моя!

      Зенобия улыбнулась, но в ее улыбке не было никакого энтузиазма.

      Забаай бен Селим любил комфорт. Его палатку установили на невысоком помосте, который для удобства транспортировки разбирался на несколько частей. Пол покрыли толстыми шерстяными коврами красного, синего, золотистого и кремового цветов. Шесты палатки были позолочены, а с потолка свисали изящнейшие латунные и серебряные светильники, в которых горело ароматное масло. Большая палатка была разделена на две части. Меньшая предназначалась для сна и отделялась от основной части ткаными шелковыми персидскими коврами. Обстановка была простая, но богатая: низкие столики из дерева и латуни, сундуки из кедра и множество ярких подушек.

      Кроме