Царица Пальмиры. Бертрис Смолл

мой господин!

      Он поднял руку, подавая сигнал, и кавалерия на верблюдах унеслась в пустыню. Потом воины повернули, помчались обратно и остановились как вкопанные перед князем и своим предводителем.

      – Князь хотел бы высказать тебе свое удовлетворение, командир! – сказал Забаай.

      Командир корпуса соскользнул со своего верблюда и изящно поклонился князю.

      – Вы отлично руководите своими людьми, командир! Надеюсь, мы когда-нибудь поездим вместе.

      – Это будет для меня честью, господин, хотя я не привыкла делить с кем-нибудь командование.

      Тут бурнус взметнулся вверх, и правитель Пальмиры с изумлением обнаружил, что смотрит в лицо прекрасной женщине. Она засмеялась, заметив его удивление, и сказала:

      – Ты не узнаешь меня, кузен?

      – Зенобия?!

      Он был поражен. Неужели это Зенобия! Ведь Зенобия – еще ребенок! Эта статная богиня не может быть тем плоскотелым и длинноногим ребенком, которого он помнит! Три с половиной года прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз.

      – Ты так пристально смотришь на меня! – рассмеялась она.

      – Что?

      Он пребывал в полном смущении.

      – Ты так пристально смотришь на меня, мой господин! Что-нибудь не так?

      – Ты изменилась! – с трудом выдавил он каким-то придушенным голосом.

      – Ведь мне уже почти пятнадцать лет, мой господин.

      – Пятнадцать… – глупо повторил он.

      О боги, какое славное создание!

      – Теперь можешь ехать, Зенобия! – произнес, отпуская ее, Забаай. – Мы ждем тебя к вечерней трапезе.

      – Да, отец.

      Зенобия повернулась и, схватив поводья своего верблюда, снова вскочила в седло. Подав сигнал поднятой рукой, она повела свой корпус прочь, а двое мужчин снова вошли в палатку Забаая бен Селима.

      – Разве ты не предлагал мне несколько лет назад брак между твоей дочерью и мной, Забаай? – спросил князь Пальмиры.

      – Да, предлагал.

      – Девушка должна была стать моей женой через год после того, как станет женщиной. Разве это не так?

      – Да, это так, мой господин.

      – Но ведь теперь она уже достигла зрелости?

      – Да, мой господин.

      Забаай бен Селим не мог больше сдерживать смех. Желание Одената было столь неприкрытым, что это даже смущало его.

      – Так почему же она все еще не стала моей женой? – послышался мучительный крик.

      – Ведь формально ты еще ничего не предлагал мне, мой господин! Раз ты официально не попросил у меня руки моей дочери, я был вынужден сделать вывод, что ты не заинтересован в этом по-настоящему. Кроме того, хорошо известна твоя привязанность к твоей фаворитке Делиции. Ведь она подарила тебе двоих сыновей, не правда ли?

      – Делиция – моя наложница! – запротестовал Оденат. – Ее сыновья не являются моими наследниками. Только сыновья моей жены будут пользоваться этой привилегией.

      – Но ведь у тебя нет жены! – напомнил ему Забаай бен Селим.

      – Не играй со мной, кузен! – воскликнул Оденат. – Ты прекрасно