Жалобная книга. Макс Фрай

Откуда сейчас позвонить можно? Таксофоны где-то ведь есть?..

      – Да ну, таксофоны… Звони.

      Одной рукой завожу машину, другой протягиваю ей телефон.

      – Хорошо, что у тебя сотовый, – кивает Варя. – А меня всегда жаба давила его заводить, даже когда лишние деньги были… Какая тут система? Просто цифры набирать, или сначала кнопку нажать какую-то?.. И поехали, поехали отсюда, скорее. Сейчас какие-нибудь менты с пожарными примчатся, решат, что мы с тобой и есть самые страшные злодеи-поджигатели. Им так удобнее. Всем так удобнее, а у меня еще и регистрации московской нет… Поехали!

      – Сначала набираешь номер, потом нажимаешь кнопку с зеленой точкой, – говорю, трогаясь с места.

      – Ясно.

      – Марина! – кричит Варя в трубку. – Маринушка! Кафе взорвали… Да, только что. Я в порядке… Нет, грохнуло в зале, а мы были в комнате… Да, в машине, едем уже… Не знаю куда. Куда-нибудь подальше… Да, забрала… Нет, не вызывала никого, я же… Ага. Где-нибудь, найду, сейчас разберусь… Да, конечно!

      Поворачивается ко мне.

      – Какой у тебя номер? Чтобы Марина могла мне перезвонить…

      Диктую цифры, она повторяет. Невидимая Марина на другом конце несуществующего провода, надо понимать, их записывает. Поразительно все-таки: взрыв, пожар, катастрофа, а три взрослых человека больше всего на свете озабочены необходимостью записать некую последовательность чисел.

      Бред собачий. Но так почти всегда бывает.

      – Она сейчас позвонит Леше – ну, сыну, – объясняет Варя, возвращая мне трубку. – Потом перезвонит, может, я к ней поеду… Нет, это плохо. Не надо ей со мной сейчас возиться. Если это Лешины проблемы, Маринушке лучше бы совсем потеряться, на какое-то время…

      – Лешины проблемы? – переспрашиваю.

      – Сын Маринкин какой-то бизнес-фигней мается, – объясняет Варя. – Мутная рыба. Кафе открыто на его деньги. А нравы у них там понятно какие… Я потому и решила сбежать. Не хочу связываться… А уж тебе с этой дрянью связываться совсем ни к чему. Влип ты со мной!

      – Ну, зато на «ты» перешли, – замечаю меланхолично. – А так сколько бы еще церемонились…

      Варя начинает смеяться. Тоненький, с привзвизгом истерический смех – но все лучше, чем слезы. А какая-то разрядка ей сейчас нужна. Позарез.

      Да и мне, честно говоря, не помешала бы разрядка. Но я ладно, я перетопчусь до лучших времен.

      Смех, впрочем, почти сразу переходит в тихий, но горестный рев.

      – Господи, – бормочет Варя. – Господи, господи, да что же это?.. Вот она Маринкина «Башня»! Вот она… Но зачем это все?.. Пиздец какой-то сраный… Зима, ночь на дворе, мне работать надо, ничего не понимаю, зачем?!

      Но она быстро берет себя в руки. В рекордно короткие сроки. Ее минута слабости длилась секунд сорок, не больше.

      – Мы сейчас где? – спрашивает, шмыгая носом.

      – На Садовом, не узнаешь? – я стараюсь говорить бодро и оптимистично, но фальшивлю, как малахольный