Живые домики. С вопросами и ответами для почемучек. Святослав Сахарнов

ещё плохо, и поэтому мать держала его в лёжке, на снегу, возле большой ледяной глыбы – тороса.

      Однажды мать отправилась в соседнюю полынью за рыбой. Белёк лежал и смотрел на мир круглыми, как бусины, глазами.

      Вдруг рядом с ним появилась тень.

      Это приближалась беда.

      У матери Белька тени не было. Когда она ползла по снегу, то плотно прижималась к нему животом.

      Бедой могли быть только медведи и люди. О них мать рассказывала столько, что Белёк отлично представлял их себе.

      На всякий случай он ткнулся носом в снег и замер.

      Всё тихо. Тогда он чуть-чуть повернул голову и покосил глазом.

      Рядом с ним стоял мохнатый четырёхногий зверь с длинной шеей и опущенной до льда мордой. Медведь!

      У Белька отчаянно заколотилось сердце и похолодели кончики ласт.

      Медведь не торопился. Он прошёлся около Белька, задел его лапой и грузно лёг на снег.

      Нерпушонок лежал ни жив ни мёртв. И вдруг он понял: медведь ждёт его мать!

      Прошёл час. Впрочем, Белёк не знал, что такое час. Он даже не знал, что такое год, зима и лето. Ему было всего только две недели от роду.

      Послышался лёгкий шум.

      Ожидая увидеть мать, Белёк открыл глаза. Он даже раскрыл рот, чтобы издать предостерегающий крик, но так и обомлел. Прямо на него шёл второй медведь, ещё больше первого. Он шёл, размахивая головой из стороны в сторону. Из раскрытой пасти клочьями валилась на снег слюна. Громадные жёлтые лапы – хрум! хрум! – по очереди взлетали и падали в снег.

      Медведь подходил всё ближе и ближе… Вот он поднимает лапу и…

      Бах-тара-рах! – прогремело над самым ухом у Белька.

      Первый медведь, который лежал рядом с ним, как-то нелепо дёрнулся, подскочил и развалился на части. Из-под него выскочили два существа, каждое с двумя ногами и гладким безволосым лицом.

      «Люди!» – испуганно догадался Белёк.

      В руках у одного человека была длинная блестящая палка, второй держал у самого лица маленький чёрный ящик с выпуклым глазом. Этот глаз он наводил попеременно то на Белька, то на второго медведя.

      Первый человек поднял блестящую палку вверх.

      Из палки брызнул огонь и выскочил клуб серого дыма. Бах-тара-рах! – второй раз загремело в воздухе.

      И тогда медведь, грозный медведь с жадно раскрытой пастью, заревел от испуга, повернулся и, высоко подбрасывая задние ноги, кинулся наутёк.

      Люди подошли к Бельку.

      Первый человек закинул блестящую палку за спину, взял нерпушонка на руки и, широко шагая, понёс его к полынье. Там, то и дело поднимая надо льдом усатую голову, беспокойно кружилась мать. В зубах её дрожала белая головастая рыбина.

      Не доходя нескольких шагов до полыньи, человек стал на одно колено и опустил Белька в снег.

      Нерпушонок, часто работая ластами и смешно вертя головой, пополз к воде.

      Прежде чем соскользнуть в полынью, Белёк оглянулся.

      Круглый глаз больше не смотрел на него. Люди стояли, подняв каждый одну руку вверх, и выкрикивали что-то прощальное и не злое.

Справочное