Легенды Магикона. Николай Лапин

большого города, Кайн сбежал и вернулся домой. Два года он метался от одного занятия к другому: оттачивал фехтование, стрельбу из лука и другие боевые искусства, пробовал себя в качестве торговца, гладиатора и даже поэта. Затем он вступил в гильдию вольников – людей, выполнявших грязную работу, за которую не взялся бы ни один порядочный гражданин. Среди вольников хватало преступников, отщепенцев, пьяниц и прочего сброда, но государство закрывало на это глаза, ведь мало кто обходился им так дешево и был согласен на столь опасную работу. Да и больше пяти лет среди них жили немногие. Когда Кайн сообщил родителям о своем решении, мать прокляла его, а отец лишь вздохнул и сунул ему небольшую мошну с деньгами, на которые Кайн купил снаряжение и немного провизии. Уже два года он скитался по бескрайним просторам империи, рискуя жизнью за гроши, но другого пути для себя пока не видел.

      "Очаг чародея" встретил Кайна теплом, чадящими лучинами, уютным потрескиванием очага, сонным трактирщиком и двумя пьяницами, вяло переругивающимися в углу.

      Кайн оглядел стены из фолкритского дуба, пару топоров, висящих над стойкой. Запах варева и прокисшего эля ударил в нос, но для его обмороженных ноздрей он показался ароматом небесного сада. В желудке все перевернулось, рот наполнился слюной. Он подошел к трактирщику, толстому мужчине с сальными волосами, и бросил на стойку несколько медных монет. Звон словно вырвал трактирщика из дремы, и тот, наконец, разлепил глаза.

      – Комнату на ночь, чего-нибудь горячего, и… у меня на улице волколак ждет. Будь добр, позаботься о нем, – протараторил Кайн, чей язык слушался с трудом.

      Трактирщик зевнул, потянулся, молча кивнул и кинул на стол дымящуюся похлебку и кружку эля, а потом крикнул: «Астоль, иди позаботься о волколаке господина!». Маленький, корявый мальчишка вынырнул из-за стойки и, ругаясь себе под нос, поплелся на улицу. Еда оказалась на удивление сносной, но вот эль на вкус напоминал воду из лужи, в которую добавили лимон и соль.

      Кайн, забившись в самый угол, расслабился, наблюдая за пьяницами, ведшими бессвязные разговоры.

      Доев похлебку, он откинулся на спинку стула, блаженно прикрыв глаза. Усталость от долгой дороги давала о себе знать. Дремота накатывала могучей волной. Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд. Открыв глаза, он увидел, что на него смотрит один из пьяниц. Это был сухощавый старик с длинной седой бородой и пронзительными голубыми глазами. Старик подмигнул Кайну и, пошатываясь, подошел к его столику.

      – Здравствуй, путник, – прохрипел старик, усаживаясь напротив Кайна. – Вижу, не здешний ты. Что привело тебя в наш захолустный городок?

      – Просто проездом, – уклончиво ответил Кайн, не желая вдаваться в подробности. – Ищу работу.

      – Работу, говоришь? – усмехнулся старик. – Во Фолкрите работы немного, разве что дрова колоть или свиней пасти, да шахты еще… А как люди пропадать начали, и они закрылись.

      Кайн насторожился. Вот оно что. Ярл Хельхейма обратился