Истинное счастье дракона, или цветочная лавка попаданки. Алина Панфилова

тайник? А может, у вас и в самом деле вместо подвала настоящая пещера, где на полу лежит гора золота, а на ней храпит большая чешуйчатая махина?

      Сорока за моей спиной прыснула со смеху вместе с цветами, а я продолжила:

      – Ладно, шутки шутками, но если Изабелла действительно что-то взяла без спроса, я, конечно же, всё верну и принесу свои искрен…

      Я осеклась на полуслове. Взгляд Райзена неуловимо изменился, став глубже и темнее, словно грозовое небо перед бурей.

      Мужчина внимательно всматривался в моё лицо, отчего сердце предательски забилось чаще, будто на его месте показались первые лепестки из сложенного бутона.

      Мистер Харт подался вперёд, сокращая расстояние между нами, и тихо произнёс:

      – Я ошибся. Ты не Мелия. Но тогда кто?

      Глава 12

      Райзен Харт

      Последние три месяца превратились для меня в один нескончаемый кошмар. Стоило только переехать из столицы в этот богом забытый южный городок, чтобы зализать раны и привести в порядок мысли, как Камелия ворвалась в мою жизнь подобно урагану.

      Добровольно отрёкся от высокого поста в ближайшем кругу доверенных короля. Оставил всё, ради чего работал и годами ставил на кон свою жизнь. И ради чего? Лишь бы вырвать сердце из груди. Научиться дышать без неё.

      Какая жестокая насмешка судьбы.

      До хруста сжимая челюсти, я тщетно пытался подавить рвущиеся наружу воспоминания. Её глаза, полные притворной любви, вспыхнули в памяти как раскалённые угли. Слишко отчётливо я помнил это мгновение истины – как нежность сменилась ненавистью.

      А затем отчаянными рыданиями, когда она, растрёпанная и жалкая, стояла передо мной на коленях и молила сохранить ей жизнь.

      – Зен, прошу! – эхом отдавались в голове её горькие рыдания, от которых до сих пор сводило внутренности. Тогда я проявил слабость – отпустил.

      Лишь приказав никогда больше не появляться на моём пути.

      И вот теперь она здесь, в какой-то нелепой одежде. Неведомым образом проникла в лавку, играючи обойдя с десяток навешанных на неё заклятий. Разыгрывает наивное неведение, будто мы друг другу чужие.

      Губы сами собой искривились в горькой усмешке – как всегда, безупречная актриса. Камелия всегда умела перевоплощаться.

      Сон не шёл. Это и неудивительно.

      Однако зверь, мирно дремлющий в глубине моего подсознания, встрепенулся и требовательно заскреб изнутри, требуя немедленного оборота. Я поморщился, чувствуя, как заострились клыки, впиваясь в нижнюю губу и оставляя на языке солоноватый привкус. Странная мысль пришла с запозданием – почему зверь не почувствовал Камелию, особенно после того, что она едва не натворила?

      Ночную тишину разорвало тревожное предчувствие. Чувства обострились, и я одним плавным движением оказался у окна, впиваясь взглядом в тускло освещённое здание напротив.

      И вовремя – человеческим зрением я бы его не заметил.

      Прищурившись, различил знакомый артефакт-отмычку в руках теневого прислужника. Мышцы напряглись, готовые